Концерты Эгона Петри
(Бетховен)

Вторичный в текущей сезоне приезд в Ленинград пианиста Эгона Петри дает возможность всем интересующимся его выступлениями охватить исключительное по интенсивности звуковой динамики мастерство этого пианиста в трех различных сферах: в произведениях Бетховена, Шопена и Листа.

Первый концерт, посвященный Бетховену, был, пожалуй, одним из самых замечательных в текущем сезоне.
Петри сыграл две наипопулярнейшие сонаты: лунную и appassionat’y.
Первая прозвучала несколько буднично; только в ее последней части путем изумительно рельефных и в то же время захватывающих неожиданностью сопоставлений мольбы и исступления, пианисту удалось вызвать подлинное ощущение стремительного потока музыки, титанического темперамента.
Значительно цельнее по форме была исполнена соната appassionata, одно из тех замечательных созданий Бетховенского гения, в которых стирается грань между личной страстью и бурными проявлениями стихийных сил.

Я люблю, когда Бетховен, как истый рационалист, и, одновременно, как шекспировский Просперо, вызвав могучим заклинанием бурю, властно и разумно распределяет ритмы и звуковые краски. Поразительно, что такая, казалось бы развенчанная наглядностью мастерства, магия ничего не теряет в своем воздействии и, перестав быть таинственной силой, становится на самом деле простой и человечески-наглядной способностью.

В этом плане Эгон Петри — изумительный исполнитель Бетховена.
Он наделен ценнейшим даром — быть простым.
Его намерения всегда логически ясны; играя, он как бы демонстрирует массе свой процесс лепки или писания картины.
Схема дана, и по ней пианист свободно и с мужественным самообладанием материализует работу воображения.
Но подобно тому, как в физической лаборатории все приготовления, заранее видимые, все же не мешают эффекту самого опыта, — так и Петри — несмотря на то, что методы его заклинаний и волшебств чрезвычайно наглядны — все-таки обольщает слух неожиданностью и выразительностью комбинаций.
В отельных частях пианист достиг совершенно исключительного под'ема и силы внушения, добившись неслыханного насыщения и наполнения звука.

Насыщенность и наполненность включают у Петри множество оттенков и постепенных переходов, являя изумленному слуху необычный мир звучаний в которых все эмоциональное окончательно растворяется в безлично-космическом.

Однако, процесс этого растворения никогда не становится произвольным или 6есформенным: великий механик управляет этим процессом и дает себе ясный отчет в каждой детали.

Игорь Глебов