К итогам декады советской музыки

С 16 но 30 ноября с. г. Филармония провела декаду советской музыки, т. е. показ творчества советских композиторов. К слушанию и обсуждению итогов декады была привлечена широкая общественность, в том числе общественность и нашего завода в лице участников кружка рабочих рецензентов при Филармонии. Декада дала возможность слушателям полнее и глубже познакомиться с творчеством отдельных композиторов, их тематикой и направлением развития, одновременно позволив авторам услышать свои произведения (особенно симфонические) в публичном исполнении, так как многие произведения исполнялись впервые. Кроме того, авторы, видя прием своих произведений слушателями и читая критические отзывы в прессе, получили возможность учесть свои ошибки или закрепить успехи в том или ином жанре творчества.

Лучшими симфоническими произведениями, исполненными в течение декады, были: 17-я симфония Мясковского, 5-я симфония Шостаковича, сюита из музыки к кинофильму «Гроза» Щербачева, 2-я часть из 2-й симфонии Ревуцкого и героическая увертюра Косенко.

Симфония Мясковского близка по звучности и напевности к симфониям Чайковского и Глазунова, отличаясь от последних некоторой однообразностью и расплывчатостью формы, а также отсутствием драматических моментов. О симфонии Шостаковича говорилось и писалось достаточно. Нам кажется, что надуманность и излишняя сложность в некоторых местах симфонии могла бы быть с успехом исправлена композитором.

Музыка к «Грозе» Щербачева достаточно широко известна и своей образностью и звучностью и завоевала всеобщие симпатии. Произведения композиторов-украинцев Косенко и Ревуцкого выгодно отличаются своей простотой и мягкой напевностью мелодий и пронизаны особым колоритом, придающим им задушевность и выразительность.

Наряду с этими прекрасными образцами советского творчества были показаны и другие симфонические и инструментальные произведения, которые никак не могут быть поставлены в одном ряду с первыми; включение их в декаду смотра лучших достижений советской музыки можно объяснить только случайностью.

В первую очередь сюда нужно отнести: концерт для оркестра Энке и концерт для фортепиано с оркестром Богданова-Березовского». Полное отсутствие звучности, порой даже не музыкальные звуки, а сплошной шум и грохот, пренебрежение общепринятыми гармоническими соединениями звуков и оперирование совершенно невероятными и болезненно действующими на слух случайными сочетаниями, полное отсутствие мелодического и гармонического рисунка — вот что наполняет эти два произведения. Это уже не искание новых форм или средств выражения, отвечающих нашей эпохе строительства социализма, — это формализм и оригинальничанье. Произведения эти оставляют у слушателя впечатление оплошного хаоса и чувство какой-то неловкости за их авторов.

Такое же впечатление производит и 2-й концерт для фортепиано с оркестром Прокофьева, кстати сказать, написанный в 1915 году и к советской музыке никакого отношения не имеющий. Формалистические тенденции в этом концерте доминируют над всем его построением. Несколько лучше одно из последних произведений того же автора — увертюра «Ромео и Джульетта». Произведение это наполнено образами и драматическими столкновениями и в некоторых местах эмоционально, но в целом лишено лиризма и в большой степени наполнено прокофьевской колючестью и угловатостью. Это произведение стоит, так сказать, в середине между лучшими и худшими из показанных в декаде. Сюда же нужно отнести и «Песнь ликования» Веприка, оставившую не больше впечатления, чем «Ромео и Джульетта». Построенная на еврейском фольклоре, она должна была показать подлинную радость и ликование, но показала лишь внешнее проявление ликования, за пафосом которого не чувствуется настоящей радости и искреннего ликования, как, например, в финале 9-й симфонии Бетховена.

Прекрасное впечатление оставили отрывки из опер «Мать» Желобинского, «Шах-Сенем» Глиэра и «Кер-Оглы» Гаджибекова. Пути оперного творчества советских композиторов более ясны и определенны, чем пути чисто симфонического жанра, поэтому, видимо, и удаются они лучше.

Таковы итоги декады в области симфонических и оперных произведений. Кроме этого в декаде исполнялись произведения для оркестра народных инструментов, хоровые и сольные.

В общем декада оставила хорошее впечатление. Она показала, что советская музыкальная культура значительно поднялась, что культура творческая выходит на широкую дорогу всестороннего отображения нашей замечательной эпохи и жизни нашей родины и ее героических сынов и дочерей.

Польза декады совершенно очевидна. Остается вынести пожелание об устройстве таких декад или фестивалей и в будущем.

Несколько слов об исполнителях. Из лауреатов всесоюзного конкурса дирижеров в проведении декады участвовал только один Рахлин, который и провел концерт из произведений украинских композиторов. Это, пожалуй, один из лучших дирижеров декады. Необычайная выразительность и большая искренность характеризуют его исполнение. Большое впечатление оставил и дирижер Гаук, значительно выросший после своего перехода в Москву. Хорошо провел прокофьевскую программу дирижер Стасевич, хотя некоторые вещи и не были до конца срепетированы и в исполнении чувствовалась некоторая неуверенность.

Прекрасно провел последний концерт дирижер Рабинович, хотя ему пришлось проводить его почти экспромтом. Хор донских казаков выступил в трех самостоятельных концертах и произвел хорошее впечатление. Правда, пляска выходила, пожалуй, лучше, чем песни, но это в упрек поставить нельзя, одно дополняет другое.

Прекрасно исполнил свою программу оркестр народных инструментов им. Андреева под управлением дирижера Михайлова. Из отдельных исполнителей-солистов следует отметить выступление украинцев, артистов-орденоносцев Петрусенков и Гришко, прекрасно исполнивших украинские романсы, песни и арии из опер, обладающих сильными и красивыми голосами.

Кроме того следует упомянуть еще о совершенно своеобразном исполнении еврейских песен артистом Эпельбаумом. Его сильный и необычайно выразительный голос и его манера исполнения производят хорошее впечатление и надолго запоминаются.

В. Клестов