Кондрашин Кирилл Петрович – дирижер.

Когда в декабре 1978 года Кирилл Кондрашин попросил политического убежища во время гастролей в Голландии, это стало шоком для всех. В первую очередь для семьи – жене, которая сопровождала его в концертной поездке, он просто оставил записку в амстердамской гостинице о том, что обратно в Москву не вернется. Но также для друзей и близких – им Кондрашин назначал встречи и делился планами после предполагаемого приезда, задумывал ремонт в квартире, собирался продолжить беседы под запись с Владимиром Ражниковым – из этих записей сложилась книга, которая увидит свет только в конце 1980-х.

Музыкальная судьба была уготована Кондрашину буквально с колыбели: его дед играл в крепостном оркестре графа Шереметева, родители – оба музыканты, познакомились, сидя за соседними пультами оркестра Кусевицкого. Детство будущего дирижера прошло то на репетициях оркестра без дирижера Персимфанс, где работали и отец, и мать в 1920-е годы, то за кулисами Большого театра, куда позднее перешла на службу мама Кондрашина, оказавшись первой женщиной в истории этого оркестра. Сюда, в Большой театр, Кондрашин придет в середине войны. А во время учебы в Московской консерватории он работает в любительском детском театре, дирижирует в музыкальных спектаклях Немировича-Данченко, а сразу после окончания консерваторского курса, в 1936-м, уезжает вместе со своим педагогом, Борисом Хайкиным, в Ленинград. Хайкин становится главным дирижером Малого оперного (Михайловского) театра, а Кондрашина берет своим ассистентом. Его первый спектакль «Чио-Чио-сан» Пуччини получает благожелательные отклики. Молодого дирижера приглашают к сотрудничеству с оркестром Радиокомитета (будущим Симфоническим оркестром филармонии), но, как позднее признавался сам Кондрашин, «до филармонического оркестра меня тогда не допускали», – к новичкам здесь относились настороженно. Первый концерт Кондрашина на сцене Большого зала состоится именно с радийным оркестром в ноябре 1937 года. Но уже с 1938-го он дирижирует и оркестром Филармонии – до начала войны они сыграют вместе четыре программы.
© Архив Санкт-Петербургской филармонии им. Д. Д. Шостаковича

В 20-х числах июня 1941 года Кондрашин еще дирижирует в Малом оперном: на сцене оперная труппа и хор, в яме – симфонический оркестр, а в зале – 10–12 человек, публике уже не до оперных спектаклей. Вскоре артистов и музыкантов отправят копать противотанковые рвы, выдав в качестве «спецодежды» театральный реквизит – по иронии судьбы это оказались шинели с австрийской символикой, которые доставили немало хлопот при досмотрах. Вместе с труппой театра Кондрашин отправится в эвакуацию, но уже в 1943 году его вызовут в Москву и направят в филиал Большого театра: он проводит спектакли с частью труппы, оставшейся в столице.

В Большом театре Кондрашин останется до 1956 года, здесь он возобновляет прежние постановки, работает с лучшими певцами. Любопытно, что с солистами театра, которые постоянно приезжали с концертами в Ленинград, Кондрашин здесь почти не выступает. Зато в его ленинградских программах постоянно значатся имена крупнейших, лучших солистов-инструменталистов. С дирижером любят выступать Давид Ойстрах, Эмиль Гилельс и Святослав Рихтер, Лев Оборин и Моисей Хальфин, Мария Юдина и Григорий Гинзбург. В Большом зале в мае 1956 года с ним солирует в своем первом фортепианном концерте Дмитрий Шостакович. Ленинградская премьера Четвертой симфонии. Кирилл Кондрашин, Дмитрий Шостакович, Юрий Неклюдов (фагот), оркестр Московской филармонии.
© Архив Санкт-Петербургской филармонии им. Д. Д. Шостаковича

С композитором Кондрашина связывают близкие творческие отношения. Именно Кондрашин в 1961 году исполнит премьеру Четвертой симфонии, написанной за двадцать пять лет до этого, но пролежавшей «на полке» долгие годы после разгромных постановлений эпохи «борьбы с формализмом». После этого Шостакович предложит Кондрашину продирижировать премьерой Тринадцатой симфонии на стихи Евтушенко «Бабий Яр». Преодолев множество бюрократических препон, дирижер все-таки сумеет представить ее московской публике 18 декабря 1962 года. В 1966-м Кондрашин продирижирует и первым исполнением симфонии в Ленинграде. На сцене Большого зала он неоднократно исполнял и другие сочинения Шостаковича – симфонии №№ 1, 4, 5, 8, 9, 10, ленинградскую премьеру поэмы «Казнь Степана Разина»…

В программах дирижера вообще немало музыки XX века. Из зарубежных композиторов это Барток, Хиндемит, Бриттен. Из советской музыки Кондрашин дирижирует симфониями Мясковского, с которым хорошо знаком, сочинениями Хачатуряна, Щедрина, Бориса Чайковского, Драматической песнью для симфонического оркестра Слонимского, посвященной самому Кондрашину. Но также дирижер исполняет в Большом зале много Чайковского, Рахманинова, Сибелиуса, Равеля (монографией к 25-летию со дня его смерти он продирижирует 9 и 10 января 1963 года). В Ленинградской филармонии Кондрашин неоднократно исполняет и симфонии Густава Малера (№№ 1, 3, 4, 6, 7 и 9), знатоком и великолепным интерпретатором которого считался дирижер.

К 1960-м годам Кирилл Кондрашин уже не работает в Большом театре. Устав от закулисных интриг и подчиненного положения дирижера в опере, он, к ужасу коллег, увольняется с должности, которая принесла ему несколько Сталинских премий и звание «Народного артиста». Уходит практически «в никуда», оформляясь в Гастрольное бюро, которое никак не гарантирует продолжения блестящей карьеры. Но Кондрашин тут же начинает много гастролировать и по Советскому Союзу, и по странам соцлагеря, в 1958 году выезжает в первое турне по Америке. Здесь он дает концерты с Ван Клиберном – именно Кондрашин стоял за пультом оркестра в финальном туре конкурса Чайковского в Москве, триумфатором которого стал американский пианист. После этого Клиберн соглашается играть во время советских гастролей только с Кондрашиным, устраивает дирижеру приглашение в Англию и США. Здесь в 1958-м в Чикагской Лирической опере Кондрашин в последний раз проводит оперный спектакль – «Чио-Чио-сан», которым начиналась и закончилась его карьера оперного дирижера. С тех пор музыкант выступает только с симфоническими программами.

В 1960 году его назначают дирижером оркестра Московской филармонии. За несколько лет маэстро добьется удивительных результатов, значительно повысив уровень коллектива. Для оркестра Кондрашин не только требовательный педагог, блестящий интерпретатор сложных программ, с которыми коллектив выступает в столице и по всей стране, в том числе и в Большом зале Ленинградской филармонии. Между собой за глаза оркестранты называют Кирилла Петровича «папой» – он выбивает ставки, хлопочет о прописке иногородних музыкантов, пытается добиться в министерстве повышения официального статуса оркестра. Сделать это так и не удастся, что постепенно приводит ко все более напряженным отношениям с музыкантами: лучшие оркестранты уходят туда, где больше платят, где и требуют, возможно, меньше, – Кондрашин часто писал и говорил, что дирижер должен добиться «своего» личного звучания оркестра.

Параллельно с работой в Московской филармонии Кирилл Кондрашин много гастролирует и сам: в 1966-м дирижирует «Пульчинеллу» Стравинского в присутствии автора – композитор, известный своим нелегким нравом, пришел за кулисы, расцеловал Кондрашина и сказал, как уверял сам дирижер, лучший в его жизни комплимент: «Вы великолепно чувствуете паузы»…

Комплименты и блестящие рецензии Кондрашин получает и после концертов в лучших залах Европы с оркестрами Дрезденской Штаатскапеллы, Берлинской филармонии, Венской филармонии, Консертгебау… Но отношения с собственным коллективом не ладятся, непросто ему общаться и с чиновниками «от культуры». В 1975 году Кондрашин подает заявление о выходе на пенсию. Близкие друзья дирижера, уверяли, что он надеялся, его попросят остаться. Но заявление подписали. И даже не пригласили Кирилла Петровича на концерт к юбилею оркестра, буквально «вылепленного» в свое время дирижером, спустя всего год после его ухода с поста.

Всё это, вероятно, исподволь подводило к решению об эмиграции – решению, которым Кондрашин не делился ни с кем. Беспокойство дирижера вызывало и то, что перед каждыми зарубежными гастролями ему необходимо было пройти обязательную медицинскую комиссию в Москве. Обладая пестрым букетом заболеваний, он опасался, что каждый гастрольный тур может стать последним.

23 и 24 октября 1978 года Кондрашин дирижирует на сцене Большого зала Ленинградской филармонии. С Симфоническим оркестром он играет сюиты Чайковского и Бартока, с Борисом Гутниковым – ленинградскую премьеру скрипичного концерта Бриттена. Вероятно, уже были запланированы и следующие концерты Кондрашина, филармоническая афиша всегда готовится как минимум на сезон вперед… Но через два месяца дирижер явится в полицейский участок Амстердама и напишет заявление о предоставлении убежища в Голландии. В ответ на запрос полицейских представитель престижного оркестра Консертгебау подтвердит готовность предоставить Кондрашину работу….

Dutch National Archives, The Hague, Fotocollectie Algemeen Nederlands Persbureau, Wikimedia

Среди причин, побудивших Кондрашина на этот шаг, называли и личные. В последние годы в Амстердаме его постоянной спутницей была молодая переводчица Нолда Брукстра. Но и сыновьям, и жене он постоянно писал письма в Москву. В них Кирилл Петрович делился тем, о чем, вероятно, не мог и не хотел рассказывать людям, находящимся рядом.

«Я надеялся, – признавался он, – получить свободу, но от себя не убежишь. Поэтому и полной свободы я не обрел – остановился на полпути».

Вместе с тем он присылает бывшей семье и блестящие рецензии на концерты, сообщает о планах: «...в январе Япония, оттуда в Мюнхен, из Мюнхена в Вашингтон, из Вашингтона в Париж и т.д. и т.п. Пока есть здоровье и силы, не хочу останавливаться». Но новая жизнь окажется совсем короткой. Вечером 7 марта 1981 года Кирилл Кондрашин дирижировал Первой симфонией Малера. Ночью случился второй инфаркт, которого дирижер не пережил.

Помимо множества записей, сделанных как в московский, так и в краткий зарубежный период жизни, Кондрашин оставит несколько книг. Это размышления о профессии – «Мир дирижера», «О дирижерском искусстве», «О художественном прочтении симфоний Чайковского». А также подробный рассказ о жизни, на страницах которого с точными, иногда уморительными подробностями возникают персонажи музыкальной жизни Ленинграда и Москвы – книга Владимира Ражникова «Кирилл Кондрашин рассказывает…»

О. Р.