ВОЛЬНЫЕ ИМПРОВИЗАЦИИ ДИРИЖЕРА Л. БЕРНСТАЙНА

С БОЛЬШИМ успехом прошли недавно в Советском Союзе гастроли Нью-Йоркского симфонического оркестра. Прославленный коллектив порадовал любителей музыки высоким исполнительским мастерством. Заслуженных похвал удостоился и руководитель оркестра, талантливый дирижер и композитор Л. Бернстайн, хотя в его адрес были высказаны и некоторые критические замечания.

Москвичи, ленинградцы, киевляне тепло встречали американских музыкантов. Наши сердца всегда открыты для чувства искренней дружбы. Но, к сожалению, бывает и так, что на присущее советским людям доброжелательное гостеприимство и радушие иные гости отвечают (спустя некоторый срок) делами и словами, далекими от элементарной порядочности.

Газета «Ди вельт» изложила выступление дирижера Л. Бернстайна в Вашингтоне в Национальном клубе печати. Эта маленькая заметка заключает много яда и еще больше неправды, высказанной с редкой безответственностью и апломбом.

Предприимчивый дирижер хорошо знал, что и где ему говорить. Его выступление в крупнейшей организации американских журналистов было выдержано совсем в иной тональности и весьма отличалось от всех сделанных им ранее заявлений о советской музыке и советских музыкантах.

Несколько месяцев назад Л. Бернстайн в беседах с корреспондентами советской печати подчеркивал, что в нашей стране «действительно умеют ценить, любить и глубоко понимать симфоническую музыку», что он, Л. Бернстайн, много и охотно играет сочинения советских композиторов. Теперь же в Вашингтоне американского дирижера удивляет «странный парадокс» советского искусства. Теперь ему кажется, что основное в социалистическом реализме — «сохранение царистского музыкального наследия». Да, да, именно так! Главная беда советских композиторов — «отсутствие музыкальных экспериментов» и «перепев старых, идущих от царского времени мотивов». В чем же причина? Ответ прост: композиторы вынуждены сочинять для «общественности».

Ну что ж, последнее верно. Советские композиторы действительно пишут для общественности, для народа, и они гордятся тем, что их музыка волнует широкие круги слушателей, что она дорога им. Кстати, отношение публики отнюдь не безразлично и самому Л. Бернстайну. Во всяком случае, в Москве он был очень тронут теплым приемом аудитории и рад тому, что у нас умеют глубоко понимать симфоническую музыку...

Л. Бернстайн довольно хорошо знает творчество Шостаковича, Прокофьева, Арама Хачатуряна. Во всяком случае, сочинения их нередко звучат в его концертных программах. Неужели ему кажется, что в новаторских партитурах этих авторов отсутствуют музыкальные эксперименты? Неужели художественный руководитель Нью-Йоркского симфонического оркестра всерьез считает, что в остро проблемных симфониях Дмитрия Шостаковича перепеваются старые, идущие от царского времени мотивы?

А ведь советская музыка отнюдь не исчерпывается тремя этими именами. Почему, например, Л. Бернстайн вовсе умолчал о творчестве композиторов наших национальных республик? В том же Азербайджане, где до революции вообще не было профессиональной музыки, теперь работает отряд талантливых музыкантов, выдвинувший таких выдающихся, смелых в исканиях мастеров, как Кара Караев и Фикрет Амиров. И подобные композиторы-новаторы есть у нас почти в каждой союзной республике.

Огромные достижения советской музыки признаны во всем мире. Признаны они и в США. Американские слушатели и критики придерживаются совсем иных взглядов на советскую музыку и ее представителей, чем Л. Бернстайн. Сошлемся хотя бы на тот большой успех, с которым прошли совсем недавно концерты советской музыки, организованные в США в связи с пребыванием группы советских композиторов.

Говорить в высокомерно-пренебрежительном тоне о музыке, известной именами Прокофьева, Шостаковича, Хачатуряна, Мясковского, Кабалевского, Хренникова и других талантливых авторов, может только человек, либо совсем лишенный любви к музыке, либо жертвующий этой любовью для того, чтобы тенденциозно исказить истину. Первое к Л. Бернстайну неприменимо. Остается второе.

М. Николаев