Концерты Акфилармонии

В двух симфонических концертах под управлением Отто Клемперера слушатели соприкоснулись в живом общении с выдающимися произведениями классической музыки — вехами инструментальной эволюции. А через исполнение сюиты из «Пульчинеллы» Стравинского они познакомились с современной трактовкой итальянского материала первой половины XVIII века — трактовкой, сближающей столь далекие и столь во многих отношениях близкие стремления разных эпох. Из классиков Клемперер выбрал F-dur’ный брандербургский концерт Баха, с-moll’ную симфонию Гайдна, c-dur‘ную лучезарную симфонию Моцарта и две симфонии Бетховена — ярко противоположные: пятую и восьмую.

Что из всего этого было исполнено лучше — трудно сказать. Каждому произведению соответствовала особенная, с его стилистическими и психологическими свойствами связанная сфера воспроизведения. Слушая, как возводит Клемперер монументальное здание симфонии Моцарта — Акрополь классической музыки — казалось, что в стройнейшей архитектонике этого сочинения заключено все пластически-величественное, что могла создать эпоха. Оркестр Моцарта даже заслонил гротескный бетховенский оркестр восьмой симфонии.

Зато в симфонии Гайдна, великолепно профразированной, Клемпереру удалось с большим мастерством раскрыть сложное взаимоотношение между различнейшими антитезами гайдновского искусства, начиная от только что пробуждающегося романтического пафоса до наивной звукописи полей и лесов — взаимоотношение, об‘единяемое лукавым, несмотря на кажущееся простодушие, юмором Гайдна, одного из очаровательно юных, жизнерадостных и богатых воображением композиторов. В исполнении симфонии Клемперер достигал помимо ритмической четкости такого сочного пластического воплощения тональностей, что получилось впечатление, будто осязаешь на ощупь прекрасную ткань то мягко-уступчивую, то сурово-упругую. В концерте же Баха дирижер дал образцы совершеннейшего рисунка, при абсолютно вне-эмоциональной чисто динамической трактовке, и противопоставил сплетению линий моменты восхитительного колорита (особенно в жанровом трио валторн и гобоев в последней части).

Но грандиознее всего было исполнение пятой симфонии Бетховена, исполнение динамически мощное, а в эмоциональном плане волнующее и захватывающее до глубины души. Первая часть подавляла выражением героической борьбы, последняя (светлый восторженно стремительный, но ритмом обузданный дифирамб) поражала неисчерпаемой жизненностью. Медленная часть — пластически прекрасное и осязательное воплощение тональной антитезы и, наконец, скерцо — жуткое «на перепутьи» от тьмы в свету, от гнета к ликованию — все это пело напряженно и страстно, по внушению стихийно властных жестов. Среди жестов Клемперера поразительны: пригибающий как бичом звуки к земле и, обратно, снизу от земли повелительно их вызывающий. Еще: жест широко распластывающий звучания по поверхности, над оркестром, и жест, вытягивающий звуки вверх, к солнцу, жест, за которым невольно тянутся к свету руки и все тело.

Клемперер достигает сильнейшего воздействия без рисовки и без нарочитых поз «для публики». Его движения просты, его жесты необходимы. Он исключительно владеет всеми средствами сложного и трудного мастерства древнего искусства «хейрономии» (управления рукой), претворяющего то, что написано в нотах, в выразительную и волнующую музыкальную речь. И его исполнение одинаково радует, как тех, кто оценивает самый процесс строительства музыкальных форм и мастерство лепки звучащих образов, так и тех, кто судит об исполнении по силе эмоционального впечатления, по непосредственным переживаниям и душевному волнению.

В этом отношении для многих могло показаться странным чисто динамическое вне-эмоциональное воспроизведение восьмой симфонии Бетховена, представшей, таким образом, в несколько неожиданном облике: здесь Клемперер показал себя мастером утонченно четкой инструментальной графики, чеканной формы и изощренной экспрессии.

Но самым блестящим эпизодом обеих программ было исполнение новинки — сюиты из балета Стравинского «Пульчинелла». Эта ритмически прихотливая, диатонически терпкая и затейливо красочная игра, остроумная, искрящаяся весельем и задорным народным балагурством инструментальная буффонада представляется мне живым воплощением в музыке масок итальянской commedia dell arte: свежесть изобретения и изысканность техники большого мастера идут здесь рука об руку. Как хотелось бы услышать еще раз эту музыку! И вообще, двух выступлений Клемперера в симфонических концертах недостаточно, чтобы насытить публику, энтузиазм которой растет все сильнее и сильнее и достиг после вчерашнего потрясающего исполнения пятой симфонии колоссального напряжения. Никто не хочет расставаться с великим артистом!

Игорь Глебов