Карло Цекки (Рим)

(Филармония)

Цекки, прежде всего, крупнейшего масштаба виртуоз, что вытекает не только из всеоб’емлющего диапазона его техники, буквально не знающей себе преград, но одновременно является прямым следствием самого склада его дарования. Игре зарубежного артиста присуща особая теплота, которой согреты сплошь как произведении большой эмоциональной напряженности, так и пьесы более виртуозного порядка, напр., этюды Паганини-Листа, переданные им с предельным, просто поражающим внешним блеском, но вместе с тем и с максимальной убедительностью. Надежная основа воздействующих средств концертанта в самом его звуке исключительной певучести, мягкости (но умеренной силы), достигающей тончайшей кристаллизация в пианиссимо, а в верхнем регистре инструмента окрашенном в особые пленительные тембры.

Удивительно ли после этого, что подчиняешься гипнозу пианиста даже тогда, когда внутренне не соглашаешься с его интерпретацией иных авторов (Бах, Бетховен)! Токатта Бах-Бузони, как и бетховенская соната вышли у Цекки недостаточно монументальными. В первом при большом разнообразии колорита и чувстве формы были исключены моменты мощных под’емов, бесплодное ожидание которых ослабляло впечатление. Бетховен же предстал в непривычном и несвойственном ему в этой сонате «женственном» облике. Зато Шопен оказался ближе художественной индивидуальности гастролера.

Стальная ритмичность, вихревое движение пальцев, стопроцентное математически точное попадание в рискованных скачках, чутье старого стиля до чисто клавесинных эффектов включительно, все это суммировалось здесь в ряде незабываемых захватывающих художественных образов, созданных пианистом.

Карло Цекки еще совсем молод, но начало его артистической карьеры, свидетелями которой мы являемся сейчас, уже достаточно веско говорит о намечающемся перед ним блестящем артистическом пути.

В. Музалевский