Творческий вечер ленинградских композиторов

Демонстрация новых произведений ленинградских композиторов, посвященная первой годовщине апрельского постановления ЦК ВКП(б), раскрывает всю принципиальную глубину и практическое значение этого знаменательного акта на участке нашего музыкального творчества.

Исполнялись, в сущности, лишь два новых произведения — вокальная сюита В. Пушкова для оркестра и соло-баса [ошибочно указано соло тенора] — и концерт В. Волошинова для органа и скрипки. («Война» Л. Энтелиса в последний момент была снята с программы из-за внезапной болезни исполнительницы — Н. Вельтер). Но и эти две вещи, вместе с ранее известными у нас «Песнями Запада» Животова, оказались достаточно показательными для того большого творческого под’ема, которым отмечен прошедший год.

Композитор заговорил на своем, индивидуально ему присущем, языке, появилась долгожданная монументальная форма, оживился так давно забытый у нас участок инструментального творчества. И, что особенно типично для прозвучавшей в Филармонии музыки — это значительность ее тематики, серьезность ее целеустремленности, наряду с высотой завоеванных композиторской молодежью технических позиций, граничащих с подлинным мастерством.

Такими признаками наделена вокальная сюита В. Пушкова (на тему — классовая борьба на Западе) для голоса с оркестром. Автор сюиты, в сущности, дилетант, но он далеко не новичок в творчестве. Это — уже зрелый композитор, создавший в своем новом произведении цепь глубоко осознанных и рельефно воплощенных музыкальных образов.

Целая эпопея проходит перед слушателями. Первая часть сюиты — «Песнь о голодном хлебе» — неорганизованный протест, крик отчаяния голодающих жертв капиталистического кризиса; вторая часть — взгляд на СССР «с того берега»: рабочие Запада наблюдают и разделяют радость наших успехов. Наконец, третья часть — горячий классовый бой, еще не завершенный, но имеющий все предпосылки для победы пролетариата. Наиболее внешне эффектны 3-я часть сюиты и ее маршеобразный финал, не являющийся по материалу плодом непосредственной фантазии композитора (отголоски темы Р.-Корсакова здесь слишком очевидны), но в итоге содержательный, приподнятый, закругленный по форме. Некоторый налет импрессионизма и влияния песенного симфонизма Малера не исключает все же оригинальности замысла этой вещи. Чувствительным минусом ее являются недостаточно учтенные соотношения звучания оркестра и солиста-певца. При всех достоинствах исполнения Б. Фрейдкова текст этих песен в большей своей части не дошел до аудитории, растворяясь среди оркестровых звучаний. Как раз обратное можно было наблюдать в оркестровке «Песен о Западе» С. Животова, где солист (арт. Тихий) без особого напряжения доносил до слушателя весь текст песен, мастерски им истолкованный. Родственные по тематике «Песням» Пушкова «Песни Запада» Животова захватывают идейной насыщенностью, волевым напором, эмоциональной приподнятостью.

Этой же эмоциональностью и большой профессиональной зрелостью отличается также и другая новинка отчетного концерта — двойной концерт для скрипки и органа В. Волошинова. Здесь использован орган, этот полузабытый в нашей практике инструмент, в звучащем диалоге со скрипкой. Волошинов умело подходит к своей, несколько формально поставленной, задаче, давая на протяжения всего произведения две самостоятельные звуковые плоскости. В произведении есть движение, свежая музыкальная мысль, налицо настоящее мастерство владения полифонией. Но все же настоящей содержательности, настоящего «концертного» развития музыка Волошинова не достигает.

Исполнители концерта Волошинова — органист И. Браудо и скрипач Ю. Эйдлин — с успехом преодолевали необычный, трудный и в то же время заманчивый материал.

Интересный творческий вечер, с под’емом проведенный, в оркестровой части, дирижером А. Гауком, закончился исполнением сюиты Дм. Шостаковича из балета «Болт», получившей популярность благодаря блестяще-остроумной инструментовке, юмору, иронии... Однако, непосредственного отношения к теме данного концерта эта музыка, написанная уже давно и не характерная для Шостаковича сегодняшнего дня, строго говоря, не имела.

В. Музалевский