Высокое мастерство чешских музыкантов

Братские связи народов СССР и Чехословакии из года в год интенсивно развиваются и крепнут во всех областях жизни. Широко проявляются они и в сфере музыкального искусства, основываясь на давних и прочных традициях.

Общеизвестно, сколь важное значение для укрепления чешско-русских музыкальных связей имели в свое время выступления в Праге Чайковского, Балакирева и Глазунова. Не менее известна и та плодотворная роль, которую играли в деятельности наших лучших оперных театров дирижеры Эдуард Направник и Вячеслав Сук, чехи по национальности.

Ныне советских слушателей знакомит со своим замечательным искусством Государственный симфонический оркестр Чешской филармонии во главе с дирижерами Карелом Анчерлом и Карелом Шейна.

Симфонический оркестр Чешской Филармонии — старейший чехословацкий оркестр, основанный в 1894 голу по инициативе группы передовых музыкантов, артистов Национального театра — прошел большой творческий путь. Это был путь борьбы за самобытное национальное музыкально-исполнительское искусство, за высший уровень профессионального мастерства, действительно завоеванного коллективом и получившего мировое признание со времени первых заграничных гастролей оркестра в 1912 году.

С 1945 года, после освобождения Чехословакии, оркестр стал государственным, и с этого момента началась новая эра его плодотворной творческой деятельности.

Оркестр покоряет прежде всего своей глубокой музыкальностью. При всем совершенстве исполнительской техники всех его участников, в нем не ощущаешь присутствия только мастеров-профессионалов. В любом инструментальном соло, в малейшей реплике отдельного инструмента, в той непринужденности звукового высказывания, которую сразу улавливаешь при передаче музыкальной фразы от одного голоса к другому, сквозит природная музыкальность каждого из артистов оркестра, сочетающаяся с очень тонкой, прочно впитанной и высоко развитой музыкальной культурой.

Великолепен инструментарий оркестра, качество смычковых, духовых и ударных инструментов, становящихся в руках чешских артистов послушными выразителями самых сокровенных мыслей, самых разноречивых чувств. В игре пражан нас поразили изобилие оттенков, их дифференцированностъ, их выразительность, постепенность в нарастании и угасании звучности, широта и компактность плавно льющейся кантилены, соразмерность цезур, декламационная свобода.

Превосходны по красоте звучания и согласованности штриховки все смычковые группы. Хочется особо упомянуть о концертмейстерах К. Шроубеке (первые скрипки), С. Рёзеле (вторые скрипки), И. Мотлике (альты), И. Вечтомове (виолончели), Ф. Поште (контрабасы). Безупречны чистота строя, виртуозная подвижность и легкость техники деревянных духовых инструментов (солисты: Г. Новак — флейта; И. Сгейбал — гобой; К. Длоугий — кларнет; К. Бидло — фагот). Исключительны звуковые качества медной группы — певучей, сохраняющей мягкость даже в наиболее «громоносных» моментах исполняемых партитур. Следует отметить также четкость и гибкость в выполнении самых разнообразных функций у исполнителей ударных и клавишных инструментов, а также арф.

Первым концертом дирижировал Карел Анчерл, художественный руководитель оркестра, ученик Талиха, перенявший многие исполнительские свойства своего учителя. Темпераментный артист сочетается в нем с высоко дисциплинированным мастером, отделывающим до мельчайших деталей исполняемые произведения. Так, с филигранной чеканкой ритма, прозрачно и звонко прозвучала под его палочкой классическая увертюра к опере Б. Сметаны «Проданная невеста». И рядом — с не меньшей убедительностью — широкая по масштабам формы, жанрово-повествовательная Восьмая симфония А. Дворжака, воспевающая картины родной природы и народной жизни, поэтичная и эпически многоплановая.

В концерте для фагота с оркестром современного чешского композитора Иржи Пауэра, несколько фрагментарном по форме, несколько пестром по стилю, но многосторонне и остроумно использующем средства солирующего инструмента, во всем блеске раскрылось мастерство первого фаготиста оркестра Карела Бидло. Артист одинаково силен как в виртуозной технике, которую по беглости можно приравнять к скрипичной, так и в выразительном пении, в особенности в верхней части диапазона инструмента.

Успех концерта достиг своей высшей точки при исполнении штраусовского «Тиля Эйленшпигеля», сыгранного в блестящей новеллистической манере, с внезапными резкими переключениями интонаций «рассказчика», с реалистически точной и выпуклой передачей деталей программы.

На втором концерте пражан мы услышали и увидели за пультом Карела Шейна, музыканта серьезной и разносторонней культуры, более сдержанного, чем Анчерл, в проявлениях эмоций, выдвигающего на первый план исполнения, как нам кажется, ритмический фактор, иногда даже за счет остальных слагаемых звукового комплекса.

Концерт Шейна открылся исполнением увертюры к опере Глинки «Руслан и Людмила», сыгранной превосходно, в своеобразной, непривычной для нас, несколько замедленной, но вполне творчески убеждающей темповой трактовке.

Новинкой в программе предстал пятичастный симфонический цикл «Метаморфозы» современного чешского композитора Евгения Сухоня — произведение, исполненное экспрессии, ярких тембровых контрастов, с заметным отпечатком воздействия позднего Скрябина (в частности, его «Поэмы экстаза»).

С большим воодушевлением дирижер и оркестр исполнили симфоническое скерцо Поля Дюка «Ученик чародея», великолепно передав его импульсивную ритмику и богато расцвеченную оркестровую палитру, а также Девятую симфонию А. Дворжака — «Из Нового света», по-видимому, наиболее близкую своим содержанием талантливому оркестровому коллективу и его руководителю. Подлинно патриотическим пафосом веяло от исполнения этой монументальной симфонической повести, в которой даже цитаты из негритянских и индейских песен пронизаны характерными чертами славянской музыкальной культуры, и замечательная гуманистическая личность автора выступает, быть может, сильнее и ярче, чем в каком-либо другом его произведении.

Первые выступления симфонического оркестра Чешской филармонии прошли с огромным успехам. На каждом из концертов по настойчивому требованию аудитории оркестр сверх программы исполнил некоторые из «Славянских танцев» Дворжака.

В. Богданов-Березовский