Девятая симфония

Выступления Клемперера, чье властно-выразительное и глубоко-волнующее искусство захватило всех чутких людей, достойно завершились прекрасным во всех отношениях симфоническим концертом, одним из тех, память о которых сохраняется надолго, благодаря неизгладимой яркости и силе впечатления. Ак.-Филармония, широко развернув в последнее время свою работу, именно, теперь самым фактом возможности первоклассного исполнения девятой симфонии Бетховена почти в конце сезона, под управлением дирижера, доведшего динамизм этого произведения до крайней степени напряжения, еще раз подтвердила художественную ценность выполняемых заданий и серьезность своих устремлений. Можно только пожелать им дальнейшего развития, тем более, что и публика оказалась в сильной мере чуткой к подлинному и для всех убедительному искусству, не вняв предостерегающим голосам немногих, кто в слепом «бекмессерстве» уже не могут ни радоваться жизни, ни увлекаться творимыми ею событиями. Думается, что Клемперер сохранит о Ленинграде светлые впечатления, ибо энтузиазм им вызванный — энтузиазм искренних людей, сохранивших живой интерес к музыке и горячо приветствующих все великое в искусстве. Быть может, такое восприятие уже наивно для Европы, но беды в том нет: способность непосредственно радоваться искусству и его исполнителям — залог молодости и жизнерадостности страны, где такая непосредственность еще не затемнена ни старческой европейской пресыщенностью, ни американским любопытством.

Вчерашняя программа являла резкий контраст: элегическая, нежно волнующая симфония g-moll Моцарта и за ней величественно трагическая, поражающая мощью задания и выполнения — девятая Бетховена. В исполнении Клемперера последняя предстала, как путь человечества к всенародной радости, совершаемый в напряжении сил и в охвате всех сторон жизни, путь, совершаемый стойко и упорно, и в тяжелой борьбе и в созерцании, в мятеже и в победном ликовании, в диком судорожном под'еме и в идиллической игре, на зло суровой судьбе, на зло смерти — к ослепительно звонкому гимну радости. Этот гимн прозвучал вчера в таком потрясающем стихийном, как пламя гигантского пожара, порыве и с таким могучим восхищающим напряжением исполнительских сил, что, казалось, нет и не может быть предела все вновь и вновь взметаемым в оркестре и в человеческих голосах волнам выразительнейшей музыки, насыщенной непобедимой волей к жизни и гордой непреклонностью.

Конечно, надо отдать должную хвалу великолепному сильному хору Государственной Академической Капеллы и его руководителю Климову: на все намерения Клемперера хор отвечал с поразительным единодушным вниманием и выполнял ритмически чутко, точно, гибко и полнозвучно все его предначертания. Это тем более показательно, что хор в минувшее воскресенье участвовал в образцовом исполнении Капеллой классически благородной оратории Листа «Елизавета» и, таким образом, рядом выполнил две ответственнейшие задачи. На высоте были и солисты актеатров (Степанова, Ребонэ, Куклин, Молчанов) и оркестр филармонии, во всех концертах Клемперера показавший себя с наилучшей стороны.

Остается пожелать непременного приезда Клемперера и в будущем сезоне, потому что он принадлежит к числу немногих великих артистов, наполняющих нашу жизнь ярчайшим неизгладимым эмоциональным содержанием, непоколебимой верой в могущество человеческого творчества и влечением в искусству, как в организующей и обобществляющей силе.

Игорь Глебов