„Любовь к трем апельсинам“

(К постановке в Академической Опере)

«Любовь к трем апельсинам» написана Сергеем Прокофьевым в 1920 году по заказу оперного театра в Чикаго, где и была впервые поставлена в декабре 1921 г.

Идея оперы зародилась у Прокофьева еще в бытность его в России и была навеяна В. Э. Мейерхольдом, который в то время много работал над театром Карло Гоцци и издавал журнал «Любовь к трем апельсинам».

Музыка «Любви к трем апельсинам» — это заостренный театральный гротеск, истоки которого можно проследить у Прокофьева, начиная с «Гадкого утенка», «Сарказмов», балета «Шут».

Центр тяжести оперы лежит в изумительно четкой, почти классической форме, как бы нарочито ограничивающей себя от виртуозного эстетизма и современных завоеваний оркестровой техники, — здорового острого ритма и стремительности в развертывании музыкального материала и театральных положений, при чем все перипетии ситуации развиваются настолько сжато и остро, что получается впечатление лаконически-отточенного спектакля «à tempo», где темп спектакля является отправной точкой, а все остальные элементы, как декорации, свет, костюм, мимика, жест, звук, интонации и пр. располагаются радиусами вокруг центра, коим является ритм и темп спектакля.

Потому трудности сценического оформления лежат, мне кажется, в плоскости внедрения и раскрытия ритмической структуры произведения.

Переходя к оценке музыкального материала, надо признать ясность и простоту, доходящую до угловатости, — вокальной линии, поданной с прямолинейной убедительностью и выпуклой в отношении слова, что в комедии занимает первенствующее положение. .

Забота о значении слова выдвигает и порождает очень пластичный и не вязкий гармонический фон, вытекающий скорей из стремительного ритмического бега, а не звука-цвета.

Отсюда обрисовка сценических характеров и театральных положений лежит в остроте ритма данного момента. Театральная динамика выявляется не путем красочного колорита и звуко-цветных одежд, вытекающих, как результат тембровых комбинаций оркестровки («Дальний Звон» Шрекера), а как действенная, актуальная, здоровая пульсация, закованная в жесткие цепи остроконечного ритма, до конца исчерпывающая театральный персонаж или сценическое положение.

Расположение оркестрового материала отличается еще более жесткой лаконичностью и самоограничением в отношении тембровой красивости и оригинальной звучности; все прозрачно, без хитроумных гармонических и тембровых наложений, все стремится к примитиву. Контрапунктическая ткань едва уловима, почти эскизна, что сообщает произведению в целом большую подвижность и пластичность, необычайно ярко способствуя и подчеркивая выпуклость сценических положений и «слова», как самого ценного фактора и проводника подлинного театрального действа.

Постановка «Трех апельсинов» является последовательным звеном в реформе обновления репертуара ак-оперы, предпринятой три года назад и неуклонно ведущей театр к новейшим течениям оперной техники: так, постановкой «Саломеи» и «Дальнего звона» театр вскрыл достижения двух больших мастеров Запада и в этом сезоне последовательно поставил себе задачу постановки новой оперы русского композитора, завоевавшего своими сочинениями признание и прочное место среди композиторов всего мира, каковым и является С. Прокофьев.

Влад. Драшников