Л. Я. Липковская

С именем возвратившейся к нам артистки связана эпоха русской оперы, впервые остро выдвинувшая проблему оперного певца-актера, до той поры бывшего, главным образом, полустатичным исполнителем вокальной партии. Носителем такой новой по тому времени художественной идеологии являлся оперный театр «Музыкальной драмы», в котором требования актерской техники достигали максимума и где (что для нее очень характерно) частично прошла сценический искус и нынешняя концертантка.

Кто из старых посетителей ленинградской оперы не запомнил Липковской — Розины («Севильский цирюльник»), Снегурочки, Виолетты («Травиаты»), Лакмэ? Что ни партия, то образ, — четкий, прочувствованный и продуманный, впечатляющий.

Этот кипучий источник дарования певица сумела сохранить, как и вокальные средства, за долгие годы своего отсутствия. Мастерство же исполнения еще более углубилось.

Если отбросить в ее передаче некоторые приемы, чуждые нашей новой культуре (толкование романсов в стиле песенок, порой чрезмерное «наигрывание»), если исключить также наносную манеру «общения» с публикой, как-то принижающую высокую общественную роль артистки, то перед нами останется огромный, чуткий художник с молодым неисчерпаемым темпераментом и мастерски послушным ему голосовым аппаратом. Об этом красноречиво говорило классически законченное исполнение старинных арий, романсов Чайковского, Мусоргского, Стравинского, наконец, шедевра певицы — арии Розины из «Севильского цирюльника» и ряда других вещей.

Умело «преподнесенная» Филармонией в окружении таких сил, как арт. Моск. Худож. театра В. И. Качалов, М. Т. Дулов и виолончелист-проф. А. Я. Штример, еще более обогативших концерт художественными впечатлениями, Липковская встретила восторженный прием, который, быть может, заставит ее пожалеть о десятилетии, проведенном вне своей страны.

В. Музалевский