„Сила судьбы“

Ленинградская Филармония

Репертуар наших музыкальных театров достаточно ограничен. Огромные пласты оперного наследия остаются неразработанными. Нет ни Моцарта, ни Вебера, ни единственной оперы Бетховена «Фиделио», ни Берлиоза... Список можно продолжить. Поэтому принципиально важен почин Филармонии: показать ряд мало известных широкому слушателю опер в концертном плане.

Однако, здесь сразу встают специфические трудности. Не все оперы в равной мере поддаются концертной передаче. Наиболее удобны оперы с ярко выраженной симфонической структурой (например, Бетховен, или Вагнер, или Рихард Штраус). И гораздо менее податливы те из опер, где преобладает запутанная сюжетная интрига, где должен неистовствовать бурный сценический темперамент, где по ходу пьесы ежеминутно скрещиваются шпаги и совершаются романтические убийства… К таким произведениям принадлежит и шедевр Верди среднего периода его творчества — написанная в 1861 г. — по заказу дирекции тогдашних петербургских театров — «Сила судьбы».

Иными словами, концертная постановка «Сила судьбы» была для Филармонии достаточно рискованным экспериментом. И, если этот эксперимент в последнем счете оказался оправданным, то прежде всего благодаря громадному мастерству, культуре и таланту музыкального руководителя и дирижера Филармонии Фрица Штидри.

Штидри справедливо считается одним из лучших европейских истолкователей Верди. Это он в свое время «воскресил» — казалось — давно позабытые оперы гениального итальянца — «Симона Бокканегру», «Макбета» и др. Две черты особенно ценны в его подходе к «Силе судьбы». Прежде всего, он трактует оперу Верди, как подлинно классическое произведение, вроде партитуры Моцарта. Благодаря этому, с оперы снимаются наслоения последующих рутинных традиций, штампы псевдо-«итальянщины», произвольное ускорение или замедление темпов; мелодрама становится настоящей музыкальной трагедией.

И далее: Штидри как бы изнутри театрализует партитуру Верди: каждая фигура оркестрового аккомпанемента, каждая ритурнель получает выпуклую сценическую выразительность. Оркестр Ленинградской Филармонии в «Силе судьбы» на исключительно большой высоте: он гибок, необычайно красочен (при всей кажущейся простоте инструментальных приемов Верди), ритмически и динамически остер и точен.

Большую работу проделал Штидри и с коллективом певцов: не вина дирижера, если не все справились с порученными партиями.

Превосходен Виттельс — одаренный и культурный вокалист — в партии дон Карлоса. Исключительно яркий и сценически выразительный образ ворчливого монастырского служки Мелитоне создает Бочаров. Енакиев пел больным, явно перенапрягаясь; поэтому, наряду с моментами великолепного пафоса и силы, кое-что звучало тускло; и тем не менее, в партии дон Альваро он сумел раскрыть себя по-новому; в целом — это бесспорная победа артиста. Хорошую вокальную культуру показал Аббакумов. Слабее женский состав: Лановская (Леонора), обладающая хорошими данными, часто сбивалась и не редко пропускала верхние ноты партии; у Комиссаровой бледно прозвучала партия маркитантки в знаменитом хоре «Ратаплан».

Частичные неудачи, однако, не меняют основной оценки. Исполнение «Силы судьбы» оказалось крупнейшим событием музыкальной жизни Ленинграда.

И. Соллертинский