Симфония исключительной мощности

Выдающийся австрийский композитор Густав Малер (ум. в 1911 г.) пережил трагедию непризнанного музыканта. В условиях противоречий капиталистического строя Западной Европы его симфонии, насыщенные пафосом протеста мелкобуржуазного художника против окружающей социальной обстановки, были не поняты. Нередко они оценивались, как проявления чудачества, осмеивались критикой и на родине композитора и в старой России.

Между тем Малер — композитор широчайшего философского кругозора, продолжатель бетховенской традиции симфонизма. В своих симфониях Малер прибегал к новым, революционным для своего времени средствам музыкальной выразительности.

Исполнение 2-й симфонии Малера, грандиозного по замыслу произведения в пяти частях, занявшего собой всю программу концерта Филармонии, особенно наглядно показало, насколько основательно право на жизнь этой музыки сейчас в условиях строительства советской музыкальной культуры. (Речь идет, разумеется не об огульном признания всего симфонизма Малера в целом, а о критическом отборе наиболее действенного и живого из его наследия).

При некоторой многоречивости и витиеватости формы (в этом особенность мышления Малера) 2-я симфония покоряет силой чувства и страсти, с которым изложена социально-этическая «проповедь» мелкобуржуазного художника-бунтаря.

В последней части симфонии, представляющей собой, собственно говоря, отдельную симфонию с хором и солистами, с увеличенным составом оркестра, с группами добавочных медных и ударных инструментов, играющих за кулисами, Малер достигает патетики, неотразимо воздействующей на слушателей. Особенно потрясает нарастание звучности большой группы ударных инструментов, солирующих всего лишь на протяжении трех тактов. Гневный пафос, возмущение художника, задыхающегося в гнетущей его социальной среде, звучат в этом исключительно мощном сочетании инструментов.

Исполнение симфонии под управлением дирижера Ф. Штидри нельзя назвать иначе, как большим художественным событием. Дирижируя наизусть произведением, длящимся почта два часа, Штидри сумел увлечь весь свой коллектив: оркестр Филармонии, хор ГАТОБа, солистов (арт. Гос. оперы Висленева и Витлин), раскрыв до конца глубину мысли и чувств, вложенных в это интересное произведение.

В. Музалевский