1917 год начался для Придворного оркестра как обычно. В январе оркестр играл в зале Придворной Певческой капеллы программы из цикла «Десять симфонических концертов» – седьмой, восьмой и девятый. 11 января давали итальянцев – от Россини до Маринуччи, 21-го и 31-го – французов – от Гуно до Дебюсси. В каждой программе было два дирижера – капельмейстеры Придворного оркестра Гуго Варлих и Эраст Беллинг. 10 февраля, к 8 часам вечера, публика пришла в Дворянское Собрание на десятый концерт цикла, тоже посвященный французской музыке: немцев во время войны с Германией почти не играли. В том, что цикл концертов удалось исполнить в полном объеме (десять из десяти) сегодня, спустя 100 лет, видится некий знак: с завершением цикла завершилась и эпоха. 

Участники концерта, по обе стороны сцены, об этом еще не знали. Военное время чувствовалось в программках концерта лишь благодаря двум ремаркам: крупной сверху, свидетельствующей о том, что концерты проводятся «в пользу подвижных складов Ея Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны», и мелкой снизу – «дозволено военной цензурой. Петроград, 8 февраля 1917 года». Но в городе было неспокойно. В Придворном оркестре – тоже. Нарушение привычного хода вещей фиксирует рукописная книга Оркестра, где тщательно записывались детали каждого концерта и репетиций – место, время, участники, сочинения, повод, по которому проходили выступления: последняя запись в ней сделана 30 декабря 1916 года.

Вряд ли руководители оркестра – обрусевшие немцы барон Штакельберг, Эраст Беллинг и приехавший из Германии в Петербург Гуго Варлих чувствовали себя спокойно во время войны. Но жизнь Придворного оркестра по-прежнему оставалась их главной заботой, планировался и график концертов коллектива. Впереди был пасхальный пост, и в программке от 31 января анонсировались «четыре симфонических концерта Придворного оркестра, посвященные: первый – А. П. Бородину, второй и третий – П. И. Чайковскому, четвертый – А. Н. Скрябину, при благосклонном участии г-ж А. П. Милич (сопрано), Е. Ф. Петренко (меццо-сопрано), гг. артистов Императорских театров Г. М. Поземковского (тенор), Г. И. Романовского (фортепиано) и др.». Они должны были пройти «в пользу подвижных складов-поездов Е. В. Государыни Императрицы Александры Федоровны» во время Великого nоста 21 февраля, 3, 15 и 23 марта 1917 года.

Но 21 февраля в Петербурге начались хлебные бунты, забастовки, демонстрации, 27 – вооруженное восстание. Это была Февральская революция. 2 марта Николай II отрекся от престола в пользу великого князя Михаила Александровича, его отречение произошло уже на следующий день – 3 марта. Российской империи не стало за две недели.

Именно 3 марта Придворный оркестр на общем собрании провозглашает себя Государственным. Что двигало музыкантами, принявшими такое решение – всеобщая эйфория от перемен или инстинкт самосохранения? Вероятно, и то, и другое. В любом случае, 22 апреля ^[1] коллектив дает первый концерт в статусе Государственного оркестра. Концерт проходит под управлением Варлиха, но оркестру ищут руководителя новой формации. С 15 мая им становится Сергей Кусевицкий – он одарен, дерзок, независим, состоятелен, у него есть идеи, музыкальный авторитет, большой организаторский опыт – создания собственного оркестра, концертной антрепризы, издательства, организации гастролей. Выступления Кусевицкого с оркестром на публичных концертных сценах начинаются лишь в сентябре. До этого программами дирижируют бывший главный капельмейстер оркестра Гуго Варлих и капельмейстер Эраст Беллинг. 

Варлих теперь выступает под именем Андрей, данным ему при крещении в православную веру. И это не единственное внешнее изменение в программках оркестра. Исчезают из всех названий слова «Придворный» и «Императорский»: Придворная Певческая Капелла теперь просто Певческая Капелла, а Императорские театры – государственные Мариинский и Михайловский. Вместо рекламы роялей фабрики Я. Беккера – «Поставщика Императорского Двора» публикуется реклама «депо Андрея Дидерихса».

Обе старейшие петербургские фабрики по производству роялей и пианино в начале 1918 года прекращают свое существование. Но наследник Дидерихсов сохраняет магазин-склад на Литейном, 60, где также продаются и билеты на концерты Государственного оркестра. Изменяется и адресат сборов от концертов. Теперь они поступают не «в пользу подвижных складов-поездов Е. В. Государыни Императрицы Александры Федоровны», о чем уведомляли все программки военного времени, а в пользу Временного правительства, «вдов и сирот артистов оркестра, не выслуживших пенсию». Знаковое посвящение стоит в программке первого после Февральской революции концерта 22 апреля 1917 года: чистый сбор поступает «в пользу семейств героев, погибших за свободу».

До лета еще сохраняется представление солистов концерта – «при благосклонном участии г-жи N», но уже с июня пишут «при участии г-жи N», а с конца октября исчезает и «госпожа». При этом программки демонстрируют большее уважение к дирижерам: имена Варлиха и Беллинга, стоявшие обычно на внутренних страницах, теперь публикуют на титульном листе. Разумеется, там же, на титуле, стоит и набранное крупным шрифтом имя Сергея Кусевицкого. Эта особенность, не характерная для программок Придворного оркестра и пришедшая из антрепризных концертов Кусевицкого и Зилоти, смещает акценты: дирижер становится лидером, главным персонажем концерта. Он выбирает и главных героев программ – композиторов: их имена теперь стоят перед сочинением, а не наоборот, как это было в подавляющем большинстве программ Придворного оркестра. И эта традиция тоже идет из антреприз.

Программы концертов Государственного оркестра строятся, как и прежде, по тематическому принципу, чаще всего они объединены в циклы. Размещенный уже в первой программке анонс оповещает:

«В субботу, 29 апреля и в субботу, 6 мая в Зале Певческой Капеллы (Мойка, 20) состоятся в пользу вдов и сирот артистов оркестра, не выслуживших пенсию, два симфонических концерта Государственного оркестра, посвященные современным русским композиторам».

Игрались почти сплошь премьеры. 29 апреля своими сочинениями дирижировали Ляпунов, Черепнин, Голованов, под управлением Варлиха были впервые исполнены новые опусы Пащенко, Шапорина, Житомирского, Вейсберг и Штейнберга, под управлением Беллинга – Поэма для оркестра англичанина Лоуренса Коллингвуда ^[2]. Концерты проходят в зале Певческой капеллы.

Там же 14 июня 1917 года открывается серия «летних народных концертов Государственного оркестра». В серии два просветительских цикла. Первый цикл – «Четыре исторических концерта», их устраивают по средам 14, 21, 28 июня и 12 июля (первоначально концерт был анонсирован на 5 июля), дирижирует Варлих. Здесь звучит только русская музыка, программы выстроены в хронологическом порядке – от Глинки и Даргомыжского до Скрябина и Рахманинова ^[3]. Второй летний цикл – «Пять концертов, посвященных русским, французским, английским, скандинавским, польским и чешским композиторам». Он проходит тоже по средам – 19, 26 июля, 2, 9 и 16 августа. Два вечера посвящены Римскому-Корсакову и Мусоргскому, английскую музыку представляют Гранвиль Банток и Гендель (его играли именно как английского композитора), чешскую – Дворжак, скандинавскую – Григ и Свендсен, французскую – Рамо, Берлиоз и Сен-Санс, польскую – Шопен, Носковский и Ружицкий. Дирижировали Варлих и, с третьего концерта, Беллинг. Удивительно, но идея летних народных концертов была реализована, несмотря ни на какие сложности, в полном объеме. 

Следующий концертный сезон 30 сентября 1917 года открывает уже Сергей Кусевицкий. Это будет первый концерт задуманной директором оркестра титульной серии сезона из 18 концертов. Под управлением Кусевицкого пройдет половина программ: первые 8 концертов и заключительный вечер 20 мая 1918 года: монографии Скрябина, Рахманинова, Чайковского, Грига, смешанные программы из Монтеверди, Гайдна, Моцарта, Бетховена. В других девяти концертах серии за пультом Государственного оркестра стояли Глазунов (авторский вечер), Черепнин (тоже авторский), Альберт Коутс (монографические программы, посвященные Чайковскому, Листу, Берлиозу, Шуману, Вагнеру: немецкая музыка постепенно возвращается в репертуар), Николай Малько (Скрябин, Стравинский и, впервые, «Классическая» симфония Прокофьева). 

Первые четыре концерта «серии Кусевицкого» проходят в помещении Офицерского собрания – зале Армии и Флота. Но уже с пятого вечера (16 октября 1917) цикл переносят в зал Капеллы. Революция, разделившая историю страны на «до» и «после» советской власти, свершится между пятым (16 октября) и шестым (20 ноября) концертами серии Кусевицкого. 
 

Выступления оркестра в Капелле, вопреки всему, продолжатся. 19 мая 1918 года здесь должен был состояться и заключительный, 18-й концерт цикла. Однако в размещенном в программке 28 апреля анонсе от руки исправлена дата (20 мая) и место проведения – зал Дворянского (!) собрания. Заметим, это было через полгода после Октябрьской революции, и зал сразу же переименовали – Дворянское собрание стало залом Народного собрания. В этом некорректном, сделанном красными чернилами от руки, исправлении, была не только случайность, но сложившаяся годами привычка, с которой не просто расстаться. Многие и не собирались расставаться с привычками, отторгая принесенные второй революцией правила и порядки. Не принимал их и Сергей Кусевицкий. И серия, устроенная директором Государственного оркестра по образцу его же концертов в Дворянском собрании в 1909–1916, – очевидное тому доказательство.

Через красную линию смены власти перешагнули еще два начинания Государственного оркестра. Оба относятся к октябрю 1917 года. В программке 9 октября анонсировался новый цикл в зале Певческой Капеллы: «БЕЗПЛАТНЫЕ народные симфонические концерты с участием известных артистов». Их идея вполне отвечала романтизму времени. Но, надо полагать, в еще большей степени она реагировала на безвыходность ситуации. Холод, голод, беспорядки не благоприятствовали концертной жизни, платежеспособная публика уходила из залов, а оркестр продолжал бороться за существование любыми способами, в том числе заявлял о себе бесплатными концертами. Бесплатными они были условно. В объявлении деликатно предупреждали:

«Лица, желающие платить, платят по своему усмотрению при покупке программы. Собранные суммы пойдут в распоряжение Временного Правительства».

Нашлись ли такие лица? До Октябрьской революции оставалось меньше недели, так что средства от сборов, если они были, поступили в казну уже другой власти. И все же четыре концерта цикла (из намеченных восьми) состоялись. Что играл оркестр, неизвестно: лаконичные извещения о концертах, размещенные в программках других, платных концертов, анонсировали лишь даты и дирижера – Эраста Беллинга. Больше в Капелле бесплатных концертов не играли, их перенесли на фабрики и заводы, но в архивах Филармонии свидетельства этих концертов не сохранились.

Более жизнеспособной оказалась идея «Общедоступных симфонических концертов Государственного оркестра». Они приносили оркестру минимальный заработок. Концерты планировались еженедельно по четвергам в зале Оркестра на Екатерининском канале, дом 9. Первый состоялся 19 октября 1917 года, второй прошел на следующий день после революции – 26 октября. С 23 ноября концерты перенесли в зал Капеллы, а в название добавили слово «народные». Всего до конца сезона 1917–1918 Оркестр дал восемь таких концертов. Первые семь проходили под управлением Беллинга с 19 октября по 20 января достаточно регулярно. Они возобновились только 6 марта 1918 года, когда восьмой, последний в сезоне «общедоступный народный симфонический концерт», провел Альберт Коутс.

Коутс вообще много работал с Государственным оркестром в этот период. Помимо шести концертов в «серии Кусевицкого», дирижер дал в 1918 году еще 9 концертов. Привлекали музыканта и к политически значимым программам. Впоследствии именно такой способ проверки станет допуском на должность главного дирижера. 3 декабря 1918 года Коутс выступает в концерте «для Красноармейских частей г. Петрограда», который устраивает в зале Народного собрания «Культурно-просветительский отдел Спасского Совдепа совместно с Музыкальным отделом Комиссариата Народного Просвещения». С речами выступают председатель Совнаркома Союза коммун Северной области Григорий Зиновьев и комиссар Петроградского военного округа Борис Позерн. Это был первый для оркестра концерт такого формата – сборный, составленный из отдельных номеров без какой-либо музыкальной идеи и с полным отсутствием культуры в самой программке.

Репертуар для красноармейцев выбирали, очевидно, сотрудники МУЗО Наркомпроса, люди образованные, из «бывших». Играли Вагнера, Листа, Гуно, Скрябина. В «Смерти Изольды» и «Вальсе Джульетты» не было никакой красноармейской специфики. Однако программа, разбавленная к тому же балетным номером, получалась, с точки зрения Наркомпроса, доступной. Очевидно и то, что этот репертуар записывался со слов неким сотрудником Совдепа, из «новых». Для него не было очевидным, что «мейстерзингер» – это увертюра к опере «Нюрнбергские мейстерзингеры» (или «Нюрнбергские мастера пения», как тогда было принято называть оперу Вагнера), а «экстаз» – это «Поэма экстаза». Так они и были напечатаны в программке – «Мейстерзингер» Вагнера и «Экстаз» Скрябина.

Неравнодушный к культуре текста человек заметит и то, что фамилии некоторых исполнителей указаны с именами, другие с инициалами, третьи и вовсе без них. Фамилия певицы Наталии Ермоленко-Южиной, единственной из исполнителей, набрана сплошь прописными буквами, вероятно, как дань признания особых заслуг (такого написания в программке удостоены также народные комиссары Зиновьев и Позерн). Впрочем, певица этого не оценила: вскоре она эмигрирует из Советской России, как и многие другие участники концерта – контральто Анна Мейчик, артисты балета Елена Смирнова и Борис Романов, дирижер Альберт Коутс.

Коутс был не единственным иностранцем, выступавшим с оркестром. Отсутствие привычных для концертной жизни заезжих знаменитостей (гастроли прекратились с началом Первой мировой войны) организаторы восполняли «русскими иностранцами». Родившегося на территории Российской империи поляка Гжегожа (Григория) Фительберга тоже рассматривают в качестве руководителя оркестра. Но с коллективом он работает, главным образом, на летних концертах в Павловске, а в период основного концертного сезона появляется за пультом оркестра лишь в одной программе – 18 марта 1919 года в Актовом зале Смольного. Еще одним концертом дирижирует Анри Фортер – французский композитор и дирижер, живший в ту пору в Москве и тесно сотрудничавший с 1915 года с Александром Таировым. Он заведовал музыкальной частью Камерного театра, писал музыку к спектаклям, преподавал в «мастерской-студии» Таирова, а также гастролировал по России – до и после революции: в Ставрополе, Витебске, Нижнем Новгороде. Во Францию Фортер вернулся в конце 1920-х, но с Петроградским оркестром больше не выступал.

И Фительберг, и Фортер дирижировали в масштабной серии «народных симфонических концертов Государственного оркестра». Они стали продолжением цикла «Общедоступных концертов», устраиваемых оркестром в предыдущем сезоне. В сезоне 1918–1919 организатором цикла становится Музыкальный отдел Комиссариата народного просвещения. Теперь концерты дают в Гербовом зале Зимнего дворца, именовавшегося тогда Дворцом искусств, и во избежание путаницы на афише пишут: Дворец искусств (Зимний дворец). Место проведения, несомненно, играло для новой власти роль архиважного символа: царский дворец отныне принадлежал народу. Таких «народных концертов» состоялось в сезоне 98. Они были задуманы как симфонические, но после 23-го концерта появляются (со сквозной нумерацией) камерные и хоровые программы. Все же большая часть вечеров остается за Государственным оркестром. Почти всеми программами дирижирует Эраст Беллинг.

Сергей Кусевицкий в «Народных концертах» почти не участвует. В этом сезоне он дает с коллективом лишь несколько концертов, а в следующем сезоне появится за пультом своего Государственного оркестра в зале Народного собрания только в мае – 13, 16 и 20. В день последнего концерта заместителем Кусевицкого назначают Фительберга. Кандидатуру, очевидно, согласовывают с Кусевицким. Почти сразу же он уезжает из России, куда больше не вернется.

В этом сезоне 1919–1920 вообще мало концертов. Большая часть из них – десять – проходит под управлением Эмиля Купера. Он выступает с оркестром еще летом прошлого сезона с монографией Рахманинова и Скрябина – в фортепианном концерте солирует жена композитора Вера Скрябина. В новом сезоне в программах Купера, наряду с сочинениями Мусоргского, Бородина, Римского-Корсакова, Стравинского, Глиэра, вновь будет Скрябин: цикл из трех монографических вечеров памяти композитора сыграли дважды, а затем повторили уже в филармонических программах оркестра. До открытия Филармонии оставалось чуть больше года.

Жизнь бывшего Придворного коллектива, вопреки всем произошедшим за это время событиям, была очень насыщенной. Многие уходили из оркестра, уезжали из Петрограда на юг Украины или эмигрировали из страны. Но оставшиеся музыканты продолжали работать. Не только потому, что они были профессионалы: сохранение оркестра оставалось едва ли не единственным шансом выжить. И шли репетиции, и игрались концерты. Иногда их переносили с анонсированных дат, разве можно было тогда предвидеть, что будет через неделю и даже завтра, но в целом график объявленных выступлений соблюдался. Не менялся и стиль обращения к публике:

«Совет Государственного оркестра покорнейше просит лиц, желающих занять свои места в зале или покинуть последний, пользоваться для этого перерывами между пьесами».

Это обращение публикуется почти во всех программках, равно как биографии композиторов и аннотации на сочинения. Почти в каждом концерте была своя драматургическая логика, своя тема, просветительский посыл – и в первых общедоступных, и в первых народных, и в первых исторических. Слово «первый» вообще становится частым на афишах оркестра: словно жить начинали заново.

И все же это не была жизнь «с чистого листа». Гораздо больше в деятельности оркестра преемственности. Она как спасательный круг. Дисциплинировала, создавала рамки, успокаивала, придавала уверенность, ограждала от происходящего на улице. Даже слово «первый» тоже защищало. Кажется, и музыкантами, и устроителями концертов оно воспринималось скорее не как идеологический символ, а как порядковый номер, открывающий новый концертный сезон. Потому, что все это уже было – и общедоступные концерты, и симфонические циклы, и бесплатное просветительство, и летние сезоны, и исторические концерты, и музыкальные новинки. Они сохранились в выступлениях оркестра и в период между двумя революциями, и после прихода советской власти. Накопленный опыт и традиции станут основой деятельности оркестра и в филармонический период.

И. Р.