Соколов Григорий Липманович – пианист.

© Архив Санкт-Петербургской филармонии им. Д. Д. Шостаковича

Для изложения фактов биографии иных музыкантов едва хватает одной страницы. Биография Григория Соколова скупа на внешние события. Начиналась она типично. В пять лет впервые сел за рояль, в семь поступил в Ленинградскую специальную музыкальную школу в класс Лии Ильиничны Зелихман, с 1961-го четвероклассником принимал участие в отчетных концертах школы в залах Филармонии, в 1965-м играл в Малом зале как лауреат Всесоюзного конкурса музыкантов-исполнителей, а в Большом зале исполнил концерт № 1 Чайковского. В этих обстоятельствах нет ничего удивительного – десятилетка славилась талантливыми детьми, в залы Филармонии выпускала и первоклассников, а лауреаты разных премий каждый день расхаживали по школе не только с нотными папками и инструментами, но и с учебниками физики, математики, химии в портфелях.

Сенсацией стала в 1966 году победа 16-летнего Григория Соколова (он только окончил 9-й класс) на III Международном конкурсе имени П. И. Чайковского. Он окажется самым молодым лауреатом в истории конкурса. Золотую медаль победитель получил из рук великого Эмиля Гилельса, навсегда ставшего для Соколова одним из самых важных людей в жизни.

© Архив Санкт-Петербургской филармонии им. Д. Д. Шостаковича

После конкурса продолжилась учеба в школе, затем в консерватории, которую он окончил в 1973 году у профессора Моисея Яковлевича Хальфина, мужа Лии Зелихман. Связь с учителями не терял никогда, и сейчас, в редкие приезды в Петербург, Соколов обязательно посещает их могилы. Он вообще человек верный. Живя в Вероне, каждый год приезжает для того, чтобы сыграть концерт в Большом зале филармонии, и Петербург в последнее 20-летие остается единственным городом России, где выступает пианист. На его концерты сюда съезжаются почитатели со всей страны.

Но больше всего Соколов предан роялю – как инструменту, способному воплотить не только его исполнительские идеи, но и его самого. Человек немногословный, не любящий говорить о себе, он может долго рассуждать о рояле, в деталях рассказывать о его технических характеристиках, специфике, звуковых возможностях. Рояль для него (речь идет только о гамбургских Стейнвеях) – как близкий человек, которого узнаешь постепенно, о котором хочешь знать все, который понимает тебя, с которым ты говоришь на одном языке. «Мы играем вместе, – повторяет Григорий Соколов в одном из интервью. – Мы должны друг друга понять».

© Архив Санкт-Петербургской филармонии им. Д. Д. Шостаковича

Интервью он дает крайне редко и неохотно. Неслучайно, снятый в 2016 году фильм Надежды Ждановой (большая удача автора), называется «Разговор, которого не было»: о Соколове рассказывают ученики и коллеги. Неслучайно и запись в «Золотой книге» Петербургской филармонии, сделанная после исполнения Пятого концерта Бетховена с Санкт-Петербургским государственным оркестром под управлением Равиля Мартынова, самая лаконичная из всех:

«в память о концертах в филармонии

Г. Соколов

5.7.96».

Конкурсов в жизни пианиста больше не будет, он вообще их убежденный противник. Не сложится у него с преподаванием: в 1975–1990 он ведет класс в Ленинградской консерватории, но этот опыт не приносит радости, и погрузиться в педагогическую работу нет ни желания, ни возможности. Никогда Соколов не преподает на мастер-курсах, считая это делом бесполезным для студентов. В своих суждениях он всегда бескомпромиссен. Бескомпромиссен в жизни: букет цветов, врученный ему после I отделения концерта в артистической комнате женой тогдашнего президента РФ Дмитрия Медведева, он принял без малейших признаков любезности, показав тем самым полную неуместность вторжения в ритуал концерта. Но более всего Соколов бескомпромиссен в игре. Она безупречна, совершенна. Критики всего мира выбирают для Соколова слова «непостижимый», «космический», «величайший из живущих ныне», «гений»...

© Архив Санкт-Петербургской филармонии им. Д. Д. Шостаковича

Многочасовые занятия – повседневная норма жизни, которая не меняется с годами. Сейчас Соколов дает в год 70 концертов: в одну программу погружается на целый сезон. Выбирает ее, как сам признается, трудно, но в каждой есть свой внутренний сюжет. Скарлатти, Бах, Гайдн, Шуберт, Шопен, Стравинский, Скрябин, Прокофьев, Шенберг, Уильям Бёрд, Рамо, Фробергер, а потом неожиданно Комитас... Играет только сольные концерты, с оркестрами с начала 2000-х не выступает, выбирает полную свободу власти в ритуальном действе–концерте.

© Архив Санкт-Петербургской филармонии им. Д. Д. Шостаковича

Меру «рацио» и «эмоцио» в его искусстве определить трудно. Сам Соколов считает, что «интуиция и есть высшее проявление мышления». Его концерты – это своего рода гессевская «игра в бисер», завораживающая публику Лондона, Парижа, Вены, Зальцбурга, Берлина, Мюнхена, Рима, Мадрида, Нью-Йорка, Петербурга. Может показаться, что публика для него не важна. И все же он играет для нее. А на концерте каждый раз устанавливается редкая атмосфера взаимодействия Мастера и зала.

Дирижер Юрий Симонов и Григорий Соколов, Большой зал филармонии.
© Архив Санкт-Петербургской филармонии им. Д. Д. Шостаковича

Петербург любит Григория Соколова особенно. На свой ежегодный (теперь не чаще) концерт он резервирует не меньше ста мест для «своей» публики, той, которая по-прежнему называет его «Гришей» и которая предана ему с первых выступлений в филармонических залах.

И. Р.