Малер занял большую часть программы последнего выступления Гейнца Унгера в Филармонии. Прославленный у себя на родине и считающийся там одним из самых крупных композиторов послевагнеровского периода, Малер у нас очень мало известен и появляется в концертных программах лишь случайно. Остановившись на его произведениях, Унгер сделал неудачный выбор. В угоду националистическим чувствам дирижер пожертвовал своей артистической репутацией, сложившейся у посетителей Филармонии. Оказалось, что художественный вкус его не столь уж безупречен, раз он решается исполнять заведомо мещанскую музыку только потому, что Малер, как и Унгер, — немец. Если же Унгер не сознает мелкобуржуазной пошлости 5-ой симфонии Малера, то тем хуже для него. На наш же слух произведение знаменитого маэстро — совершенно неприемлемое произведение по своей безвкусице. Банальность и несамостоятельность музыкальной мысли, слащавая сентиментальность решительно отталкивают от такого творчества. Убожество содержания еще более подчеркивается крикливой грандиозностью формы, фальшивым пафосом, трескучей инструментовкой. Словом Малер — пустой фразер, который мастерски владеет речью, но мысли которого короче птичьего носа. В начале вечера был исполнен (в отличной инструментовке М. О. Штейнберга) старый, но свежий по музыке концерт для оркестра Филиппа Эммануила Баха, симфонии же Малера предшествовало бледное исполнение О. В. Тарновской „Песен об умерших детях“ того же композитора. Жуткая, неприятная тема... Может быть, хорошо, что до слушателей не донеслось ни одного слова.

Н. М—В.