Музыка.
Почетный староста русской музыки.
(По поводу концерта Персимфанса к шестидесятилетию со дня рождения А. К. Глазунова).

Торжественно отпраздновано было шестидесятилетие со дня рождения крупнейшего из современных русских композиторов в Ленинграде. Теперь наступила очередь Москвы. В лице Глазунова чествуется крупнейший мастер звуков обще-европейского значения. Еще не прошло и столетия с тех пор, как можно говорить о русской музыке, полноправной в кругу западно-европейского искусства. В сравнительно короткий срок она заняла даже руководящее положение в мире, и всеми, изучающими ее судьбы, высказывалось опасение за ее достаточную техническую устойчивость, органичность.

Прошлое русской музыки обильно блестящими талантами, открывателями неведомых красок и созвучий, но бедно настоящими мастерами. Мы различаем в русской музыке два направления: национальное, выросшее на почве художественной обработки русской народной песни, и другое, — протекающее вне национальных рамок, по преимуществу симфоническое.

Имя Глазунова и понятия симфонизма неразрывно связано друг с другом. В своих 8 симфониях он дал великолепные образцы монументальных произведший, выражающих эпическую мощь, радость строительства, уверенность мастерства. Сам Глазунов вышел из недр русской национальной шкоды, был свидетелем торжества идей могучей «кучки». Сам он являлся как бы непосредственным продолжателем ее заветов. Но уже с первых его шагов на симфоническом поприще чувствовалось, что Глазунов иной, что в его музыке заложены огромные организующие силы, и что упорно работающая мысль выведет его туда, где его творческий горизонт будет открыт на все стороны и не ограничится одними народническими устремлениями. В основе музыки Глазунова также лежит народная песнь, но больше, чем его предшественники Бородин и Чайковский, он усилием творческой воли освобождает себя от всякой национальной ограниченности.

Будучи симфонистом по существу, Глазунов лучше всего чувствует себя в области чистой инструментальной музыки. Кроме 8 симфоний ему принадлежит еще ряд симфонических поэм, из которых лучшими мы считаем «Стеньку Разина», «Весну», «Море», «Карельскую легенду». Из 6 написанных им струпных квартетов наиболее замечательны те, в которых его эпический дар получает широкое применение. В излюбленной русскими композиторами вокальной музыке Глазунов едва ли оставит значительный след. Даже наиболее убежденные поклонники его таланта не станут утверждать, что его романсы являются лучшей страницей его творчества. Области оперы он также не касался совсем, но зато вписал блестящую страницу в историю русского балета «Раймондой», «Временами года», и «Барышней-крестьянкой».

Глазунов не действует так непосредственно на восприимчивость слушателя, как Чайковский или Скрябин. Поэтому Персимфанс совершенно правильно поступил, избрав для концерта из произведений Глазунова, с одной стороны популярную и доступную по своему музыкальному содержанию пятую симфонию, а с другой стороны, седьмую — образец высшего его мастерства в искусстве многоголосного письма, одну из вершин русского симфонизма. Обе симфонии, тщательно подготовленные к исполнению, были представлены Персимфансом в совершенно достойном такого торжественного повода виде. В промежутке между обеими симфониями молодой скрипач Н. Мильштейн сыграл известный концерт Глазунова, тепло, но без достаточной отчетливости. По предложению Л. Цейтлина, переполненной аудиторией принят был приветственный текст телеграммы славному мастеру.

Евг. Браудо