Озава Сейджи / 小澤征爾, Seiji Ozawa – японский дирижер.

В начале 2010-х писатель Харуки Мураками отложил работу над очередным бестселлером, чтобы закончить необычную для себя книгу: сборник бесед с маэстро Сейджи Озавой (Absolutely on Music, Knopf Doubleday Publishing Group: 2016). Два японца с мировыми именами говорят о музыке и только о ней. Слушают записи, обсуждают тонкости трактовок, почти не касаясь жизненных перипетий дирижера. А в ней были разные повороты.

Озава собирался стать пианистом. Первый инструмент ему достался от дальних родственников, старшие братья несколько дней везли пианино на тележке из соседнего городка, чтобы доставить его для маленького Сейджи. Подвести семью после этого было просто нельзя. Все планы нарушила спортивная травма: подростком играя в регби, Озава сломал два пальца. О карьере музыканта можно было бы забыть, если бы на пути не встретился Учитель – Хидео Сайто, основатель знаменитой японской школы музыки «Тохо Гакуэн». Позднее именно его Озава назовет своим главным педагогом, хотя в списке дирижеров, у которых он учился, были без преувеличения первые имена мировой академической сцены. У каждого из них начинающий японский музыкант возьмет что-то свое, но поставленная профессором Сайто дирижерская техника поможет не копировать стиль знаменитостей, а осознанно выбирать то, что нужно именно в данный момент. Позднее, в 1984-м, в память об учителе Озава соберет в Японии оркестр Сайто Кинен. А пока выпускник «Тохо Гакуэн» решает, что в Японии научиться ему больше нечему. В 1959-м он садится на грузовое судно и отправляется в Европу.

Ни средств, ни знания языков, ни связей, ни конкретных планов – Озава едет в никуда, наудачу. Но его талант настолько бросается в глаза, что связи и знакомства появятся сами собой. Крупнейшие дирижеры – один за другим, будут предлагать ему стажировку, брать ассистентом в свои оркестры. Первым был Шарль Мюнш – член жюри Безансонского конкурса молодых дирижеров, на который Озава подаст документы в последний момент. Жюри не только присудит японскому музыканту первую премию: по приглашению Мюнша Озава едет в знаменитую школу дирижеров при Бостонском симфоническом оркестре в Тэнглвуде. С Бостоном позднее будут связаны долгие годы жизни дирижера, а в Тэнглвуде со временем откроется новый Seiji Ozawa Hall. Но тогда он проводит здесь лишь один сезон: в 1960-м музыкант получает престижную Премию имени Кусевицкого, а вместе с ней – стипендию на стажировку у самого Герберта фон Караяна. Так в перечне его педагогов появится «дирижер № 1 в мире», а заодно бесценный опыт работы с Берлинским филармоническим оркестром.

Жестким дирижером-автократом, как Караян, Озава не станет. Навыки нового стиля работы с оркестром получит у третьего, последнего наставника. В 1961-м в Берлин на гастроли приезжает Леонард Бернстайн, Озава после концерта приходит в бар, где американский маэстро отмечает успешный концерт, и там же на ломаном английском проходит собеседование на место ассистента Бернстайна в Нью-Йоркском филармоническом оркестре!

Позднее в разговорах с Мураками он вспомнит комнату в подвале, где из окон были видны лишь ноги прохожих, ночи, проведенные в кинотеатрах: дома не было кондиционера и жарким нью-йоркским летом Озава вместе с женой покупали самые дешевые билеты на ночные сеансы, чтобы вздремнуть в прохладном кинозале. Зарплата не давала возможности жить по-другому. Можно было подрабатывать на Бродвее – два других ассистента Бернстайна так и делали. Но именно Озаве, всегда безупречно знающему партитуры, «Ленни» всё чаще поручает проводить репетиции, а однажды, когда маэстро вызвали на бис, Бернстайн скажет публике:

«Меня вы уже слышали, но здесь присутствует молодой японский дирижер, которого вы должны услышать обязательно».

Первым его собственным коллективом станет Симфонический оркестр Торонто, которым Озава руководит с 1965 года. А уже в 1970-м музыкант получает предложение возглавить Симфонический оркестр Сан-Франциско – с ним Сейджи Озава приезжает в Ленинград летом 1973 года.

Четыре программы в Большом зале филармонии принимают восторженно, подчеркивая, что причина успеха, несомненно, кроется в личности дирижера. В рецензии ленинградский-петербургский критик Михаил Бялик настолько точно формулирует впечатления от образа руководителя San Francisco Sympony, что хочется привести его слова целиком:

«Звучащую фразу рождает движение его руки, непривычно гибкое, изящное, точное, напоминающее, пожалуй, жест танцовщика или артиста японского театра “Кабуки”: не только взмах всей руки, но и поворот кисти, движение пальцев оказываются многозначительными. Сопоставляя музыкальное предложение, сначала прочерченное дирижерским жестом, а затем ожившее в голосах инструментов, понимаешь, какие тонкие оттенки предусматривает этот жест. Весь облик Озавы — это полное слияние с исполняемой музыкой. Он не навязывает, не диктует оркестру свою волю, а, вовлекая его участников в радостное музицирование, дает всё новые импульсы для его продолжения. Счастливая улыбка благодарности оркестру за красиво сыгранную фразу служит стимулом к тому, чтобы и следующая прозвучала также красиво».

Этот точный, «живой» жест, это полное слияние с исполняемой музыкой, эту неизменную улыбку маэстро будут ценить артисты и публика всего мира. Озава появляется за пультами ведущих европейских оркестров, сотрудничает с крупнейшими оперными театрами (в 2002–2010 возглавляет Венскую оперу). Но основные его симфонические коллективы работают в двух странах – США и Японии.

На протяжении почти 30 лет, с 1973-го по 2002-й, Озава руководил Бостонским симфоническим оркестром, перекрыв рекорд Сергея Кусевицкого, возглавлявшего коллектив 25 сезонов.С оркестром он сделает множество записей, будет гастролировать по городам США и европейским столицам, побывает в Японии и Китае, но до России не доберется.

Сюда Сейджи Озава вернется с другим своим коллективом. Еще в 1972 году молодой дирижер становится основателем Нового Японского филармонического оркестра. С ним записывает европейскую и новую японскую музыку, привлекает к сотрудничеству выдающихся солистов. Постоянным гостем программ Озавы становится Мстислав Ростропович. Вместе они выступят в Большом зале филармонии и на петербургских гастролях коллектива осенью 1998 года: 19 сентября Ростропович солирует в Виолончельном концерте Дворжака и поэме Рихарда Штрауса «Дон Кихот». Накануне оба они дирижировали «Военным реквиемом» Бриттена, исполненным Новым Японским филармоническим оркестром, московскими хоровыми коллективами и международным составом солистов. После этого концерта Сейджи Озава оставил в книге автографов лаконичную запись на японском и английском:

«Санкт-Петербургской филармонии
Наилучшие пожелания
Сейджи Озава
Новый Японский филармонический оркестр.
18 сентября 1998».

Больше музыкант здесь не выступал. Хотя не раз признавался в любви к России и вообще всему русскому (жена маэстро наполовину якутка, в девичестве Ильина!). В его обширнейшей дискографии немало русской музыки – Бородина, Римского-Корсакова, прежде всего Чайковского и Стравинского. А среди множества наград музыканта неожиданно есть и российский Орден Дружбы.

В 2020 году вышел перевод книги бесед Мураками и Озавы. Объемная книга позволяет русскоязычным поклонникам дирижера вместе с маэстро «прослушать» его старые записи, стать свидетелем неторопливых, подробных разговоров о коллегах, учителях, о Малере и Стравинском, Венской опере и Бостонском оркестре. Записи интервью были сделаны в тот период, когда Сейджи Озава восстанавливался после лечения тяжелой болезни – рака пищевода, и был вынужден отменить концерты. Тот недуг дирижер победил и возобновил выступления. Окончательно покинуть сцену его заставит болезнь Альцгеймера, поразившая маэстро в последние годы.

О. Р.