Луганский Николай Львович – пианист.

В Николае Луганском совмещаются, казалось бы, противоположные качества и свойства характера. Интеллектуал, книгочей, отличный игрок в шахматы, в многочисленных интервью он предстает собеседником, склонным скорее к глубокому анализу окружающего мира, чем к его спонтанной эмоциональной оценке. Разумом он поверяет и музыку, требующую, казалось бы, открытой эмоциональности, чувственности – Чайковского, Шопена и прежде всего Рахманинова, ставшего «визитной карточкой» пианиста. И аристократическая сдержанность интерпретаций романтиков убеждает публику, восторженно принимающую Луганского по всему миру.

Первым инструментом, появившемся в доме Луганских, было игрушечное двухоктавное пианино. Его купил отец – физик, сотрудник, а затем и заместитель директора Института физических проблем РАН, основанного Петром Капицей. Самоучкой отец когда-то постиг азы музыкальной грамоты и, нажимая на клавиши игрушки, вдруг понял, что сын безошибочно угадывает ноты. До того Лев Борисович предполагал, что рассказы об абсолютном слухе – не более чем выдумки. С этого момента Николая, и прежде проявлявшего интерес к классике, начали учить музыке, а в семь лет он поступил в класс Татьяны Евгеньевны Кестнер, одной из старейших педагогов ЦМШ (здесь она работала со дня основания школы). Луганский вспоминает, как кроме обязательной программы успевал играть много самой разной музыки. Всплывает из детства и другая «картинка»: он болеет, лежит в кровати с температурой, а в руках вместо книги – ноты, и он их «читает». Отсюда, уверен музыкант, идет сохранившаяся на всю жизнь способность быстро учить новые программы и «держать в руках» огромный репертуар. К пианистам, гастролирующим в течение сезона с одной-двумя программами, Луганский относится с пиететом, но сам такого подхода не разделяет.

В доме Татьяны Кестнер, где нередко проходили уроки, Луганский впервые увидит Татьяну Николаеву. Обе они учились когда-то у Александра Гольденвейзера и, несмотря на разницу в возрасте, дружили. В интервью с пианистом, записанным специально для проекта «100-летие Филармонии», Николай Львович рассказывает невероятный случай:

«Мне было восемь или девять лет, зашла Татьяна Петровна Николаева, и как-то настолько она была позитивная, простая, замечательная и располагающая к себе, что я очень быстро сказал, чтобы она нам сыграла Токкату и фугу Баха ре минор, свою обработку, и она тут же сыграла. Потом она сыграла какую-то сонату Бетховена и вот так... часика три нам играла на квартире у Татьяны Евгеньевны Кестнер».

Согласиться поиграть по просьбе девятилетнего ребенка – такое, пожалуй, сложно представить себе в случае с другими музыкантами. Николаева, по словам Луганского, была человеком «удивительной природы, особой биологии»:

«У неё не было усталости от музыки. Она так и говорила: “А как можно устать от музыки?” В общем-то, от музыки почти любой знакомый мне музыкант все-таки может устать, особенно если слушать ее в жюри по много часов, в разном, иногда не самом великом исполнении. А Татьяна Петровна ухитрялась и в такой день немножко позаниматься, послушать записи и получить удовольствие от этого…»

Из интервью проекту «100-летие Филармонии»,

http://media.sddf.ru/Interview/lugansky.mp4

В класс к Николаевой Луганский и попадет после смерти Кестнер. С Татьяной Петровной приедет и на первые концерты в Большой зал Ленинградской филармонии: в январе 1988 года с Ленинградским камерным оркестром под управлением австрийского дирижера Карла Эстеррайхера он исполнит с профессором Николаевой двойной концерт Моцарта (KV 365).

Тот год оказался для 16-летнего музыканта стартом большой карьеры: Луганский не только стал победителем Всесоюзного юношеского конкурса в Тбилиси, но и лауреатом II премии престижнейшего Баховского конкурса в Лейпциге. С тех пор он совмещает учебу и насыщенную концертную жизнь, выступает в СССР и за границей, школьником дает два сольных концерта (1988, 1990) в Малом зале Ленинградской филармонии, здесь же вместе с Николаевой играет программу фортепианных дуэтов (1990).

Уход Татьяны Петровны из жизни для всех стал неожиданностью: в ноябре 1993-го в Сан-Франциско, прямо во время очередного исполнения посвященного ей цикла 24 прелюдий и фуг Шостаковича, у Николаевой случился инсульт… Луганский, уже студент консерватории, попросился в класс к Сергею Доренскому, у которого в 1997-м окончит и аспирантуру. К этому времени в биографии пианиста появилась строка о статусном лауреатстве. В многочисленных интервью Николай Львович часто говорит, что сам формат музыкальных конкурсов ему категорически не близок: претит идея того, что в музыке, как в спорте, могут быть «победители» и «проигравшие». Однако в творческой карьере (это слово пианист тоже, кстати, очень не любит) конкурсные медали открывают многие двери. Еще в 1990-м Николай Луганский получает II место на Всесоюзном конкурсе имени Рахманинова, в 1992-м – специальную премию Международной летней академии Mozarteum, наконец, в 1994-м становится серебряным медалистом (I премию тогда не присудили никому) Конкурса имени Чайковского.

Больше ни в каких «соревнованиях» он принимать участие не будет. Да и смысла нет. Гастрольный график музыканта насыщен и без них. Луганский сотрудничает с лучшими симфоническими оркестрами России, Франции, Германии, Нидерландов, США и Японии, с крупнейшими дирижерами, среди которых – Геннадий Рождественский, Юрий Симонов, Владимир Юровский, Курт Мазур, Кент Нагано, Валерий Гергиев и многие другие. Особые отношения складываются у него с Юрием Темиркановым.

«Дирижёр с самой сильной харизмой, которого я знаю, это Темирканов. С очень сильно выраженным мужским началом. … Я помню нашу первую встречу… Это был 1999 год, в Монпелье. Дирижировал он, кстати, оркестром АСО, мы играли Второй концерт Рахманинова. И это была незабываемая встреча: мы ничего не обсуждали до репетиции, просто встретились на сцене и сразу заиграли. Для меня это было немножко удивительно, что главный дирижер не хочет послушать, пописать пометки в партитуре… Но то, как пошла музыка, как заиграла просто первая тема Второго концерта, это уже на меня произвело незабываемое впечатление. […] Такого музыкального дарования, которое я не в состоянии описать, сформулировать, проанализировать, как у Темирканова, я вообще не знаю среди современных дирижеров...»

Из интервью проекту «100-летие Филармонии»

В том же интервью Луганский добавляет: «У нас (с Темиркановым) есть что-то общее, но есть, конечно, много различий. Вот он значительно больше любит Толстого, а я значительно больше люблю Чехова». Но, думается, сам факт обсуждения любимых писателей между дирижером и солистом и есть то общее, что тоже связывало на протяжении долгих лет двух музыкантов. Выступая вместе в различных европейских залах, на сцену Петербургской филармонии они впервые вышли вдвоем лишь через 11 лет после первой встречи в Монпелье – в 2010 году. Но до этого Николай Луганский много раз играл здесь с другими дирижерами, давал сольные концерты.

Первый сольный вечер пианиста в Большом зале состоялся в 1994 году, сразу после Конкурса имени Чайковского. Всего за прошедшие годы (к февралю 2024-го) их количество приблизится к тридцати. В программах Луганского – Бетховен, Шопен, Шуман, Лист, Франк, Яначек, много русской музыки – прежде всего Чайковского и Рахманинова. С филармоническими и приглашенными оркестрами пианист играл в Большом зале все концерты Рахманинова, Первый Чайковского, оба концерта Брамса, оба Шопена, концерты Бетховена (№№ 2, 4 и 5), Моцарта, Прокофьева (№ 3), леворучный концерт Равеля… Среди его партнеров по сцене, кроме Юрия Хатуевича Темирканова, были Николай Алексеев и Александр Дмитриев, Равиль Мартынов, Александр Ведерников, Шарль Дютуа, Марек Яновский, Герд Альбрехт и другие дирижеры.

Филармоническая афиша частично отразит и увлечение Луганского камерной музыкой – ее Николай Львович называет «едва ли ни более важным пластом искусства, чем симфонический и сольный фортепианный репертуар» и даже высказывает парадоксальную мысль, что бетховенские квартеты кажутся ему важнее для истории музыки, чем симфонии!

В Большом зале Луганский не раз давал концерты в дуэте с пианистом Вадимом Руденко, играл сонаты для скрипки и фортепиано французских композиторов (Дебюсси, Равель, Франк) с Вадимом Репиным, в мае 2021 года аккомпанировал в цикле Шуберта «Зимний путь» немецкому баритону Маттиасу Гёрне, а в декабре исполнил сонаты для виолончели и фортепиано (Дебюсси, Шостакович, Рахманинов) с Готье Капюсоном.

Сегодня музыкант продолжает выступать по всему миру. Участвует в престижных фестивалях во Франции, Швейцарии, Италии, Австрии, остается непременным участником обоих фестивалей Петербургской филармонии – зимней «Площади Искусств» и летней «Музыкальной коллекции».

О. Р.