Петри Эгон – немецкий пианист, первый зарубежный пианист, приехавший на гастроли в СССР.

Отец Эгона Петри, голландец по происхождению, был концертмейстером Королевской оперы Ганновера (в этом городе Эгон Петри и родился), затем Лейпцигского Гевандхаус-оркестра, а позже Дрезденской оперы. В доме Петри бывали Брамс, Малер, Григ, Антон Рубинштейн. Приходил и Бузони, именно встреча с ним оказывает решающее влияние на выбор молодого музыканта между скрипкой и фортепиано, и Эгон Петри поступает к Бузони в Берлинскую Высшую школу музыки. Отношения между учителем и учеником сохранились на долгие годы. Бузони рекомендовал молодого пианиста в концертные залы Европы, пригласил его в соредакторы 25-томного издания клавирной музыки Баха, а сочинения и транскрипции Бузони занимали важное место в репертуаре Петри. Неудивительно, что Петри увлекала и педагогическая работа: в разные годы он преподавал в Музыкальном колледже в Манчестере (там у него учился Джон Огдон), Берлинской Высшей школе музыки, на мастер-курсах в польском Закопане, а после переезда в США в конце 1930-х годов – в Корнуэльском университете в Калифорнии, Музыкальном колледже в Окланде.

До конца 1940-х годов Эгон Петри гастролировал по всему миру. В 1923 году он дал концерты в Москве и Петрограде. Не исключено, что на этот экстравагантный поступок (Россия пугала Запад) его вдохновил опыт Феруччо Бузони, который в 1890 году приезжал в Петербург на организованный Антоном Рубинштейном Первый международный конкурс пианистов и композиторов. Получив первую премию как композитор, Бузони тогда выступил в Зале Дворянского собрания как пианист, исполнив 3 марта 1890 года Концерт Шумана под управлением Антона Рубинштейна. На этой же сцене, уже в Петроградской филармонии, в декабре 1923 года выступит Эгон Петри.

Не удивительно, что о первом пианисте, прорвавшем культурную блокаду, наперебой писали музыкальные обозреватели Петрограда, Харькова (с 1924-го Петри играет и в тогдашней столице Украины), Москвы. Пресса в основном хвалебная. В текстах встречаются и забавные вещи, которые, впрочем, относятся не столько к Эгону Петри, сколько к атмосфере того времени. В статье «Грустные курьезы. О рецензиях» («Рабочий зритель», Москва, № 29, 1925) автор иронически замечает:

«Музыкальный сезон начался. Появились на заборах афиши о концертах и исполнительских вечерах, начали появляться и первые рецензии в журналах и газетах. Я не знаток музыки, не разбираюсь во всех тонкостях этого искусства. На концертах я просто „публика“. И, грешный человек, рецензии почитываю. Люблю послушать умных, сведущих людей.

<…> Ведь не знал же я до весны прошлого года, что „Кампанелла“ Листа сугубо революционная вещь. Думал, просто звонят себе колокола и колокольчики на католической колокольне и хорошо звонят, особенно в исполнении такого мастера, как Э. Петри. А оказывается, что я не только обыватель, но и круглый невежда. И если бы т. Гр. Бэрг (Раб. Зритель № 15) не раз’яснил мне, так я и до сих пор не знал бы что „Кампанелла“ Листа это — „исключительное по яркости и красоте произведение, изображающее фигуру Кампанеллы — знаменитого революционера Средневековья, автора „Города солнца“, одного из родоначальников утопического социализма“... И что „в исполнении Петри она теряет всякие следы революционного огня, насквозь пропитывающего эту вещь“.

Вот что значит говорить о музыке и исполнителях с „марксистской“ точки зрения».

В Большом зале Эгон Петри играет до 1937 года, отдавая предпочтение сольным концертам. Всего их будет двадцать один: в 1923-м – три, в 1924-м – шесть, в 1925-м – два, а еще сонатный вечер со скрипачом Йожефом Сигети и дуэтный концерт с учеником Бузони пианистом Лео Сиротой, в 1926 и 1927 годах – по одному, а после длительного перерыва в 1936-м и 1937-м – по четыре.

В сольных программах пианиста основное место занимали Бетховен, Лист, Шопен, Брамс, а также Бах и Бузони. На вечере 28 декабря 1926 года он играет и русскую музыку композиторов-эмигрантов: «Петрушку» Стравинского, две прелюдии Рахманинова и две «Сказки» Метнера. Прелюдии и Сказки Петри повторит и на одном из своих последних концертов в Ленинградской филармонии 14 апреля 1937 года, добавив к русскому блоку Токкату только что вернувшегося в СССР Прокофьева.

С Филармоническим оркестром Эгон Петри играет редко, по одной программе в 1923, 1924, 1935 и 1937 годах – под управлением Самуила Самосуда (№ 1 Листа), Владимира Дранишникова (сразу три концерта – № 20 Моцарта, № 5 Бетховена и № 2 Листа), а в 1930-е годы – Фрица Штидри, который дирижировал и на последнем выступлении Эгона Петри в Большом зале 3 мая 1937 года, когда пианист исполнил с оркестром Второй концерт Листа и Второй концерт Брамса.

И. Р.