Мравинский Евгений Александрович – русский дирижер, в 1938–1988 художественный руководитель и главный дирижер Заслуженного коллектива России академического симфонического оркестра Ленинградской филармонии.

Революцию семья дворянина, тайного советника Александра Константиновича Мравинского приняла к сведению. С головой в новую жизнь окунулась лишь его сводная сестра, тетя будущего дирижера Александра Коллонтай – русская революционерка и советский дипломат. Впрочем, глава семьи пережил царскую власть лишь на год, а жена и единственный сын были вынуждены самостоятельно заботиться о средствах к существованию. Первоначальное образование Мравинский получает дома – учит языки, берет уроки игры на фортепиано, постигает основы наук, особенно его привлекают естественные: в 1920-м Мравинский поступит на естественный факультет Петроградского университета, но вскоре бросит, хотя любовь к живому миру природы сохранит на всю жизнь, а точные, подробные, любовные зарисовки наблюдателя останутся в дневниках дирижера.

Но все это еще впереди. А пока в 1914-м, в год начала Первой мировой войны, 11-летний Евгений Мравинский начинает учиться во Второй Санкт-Петербургской гимназии имени Александра I, а заканчивает уже 1-ю единую трудовую школу: так переименовали гимназию после прихода советской власти. Елизавета Николаевна, мама гимназиста, преподавала здесь в старших классах французский. Начало трудовой деятельности сына было связано с балетом – он устроился статистом и концертмейстером балетного класса в Мариинский театр, работал концертмейстером и в Хореографическом техникуме (позже, в 1929–1931, заведовал здесь музыкальной частью).

В мимансе Мариинского балета Мравинский сдружился с будущим знаменитым актером Николаем Черкасовым, в роли двух богатырей они появились в балете Стравинского «Жар-птица», поставленным Федором Лопуховым, и дружба их длилась долгие годы. Галина Уланова вспоминает, как оказалась на одной сцене с Мравинским в «Спящей красавице» (он – статист, она – паж), а затем танцевала в спектакле под его управлением. Правда, за годы, прошедшие между этими двумя спектаклями, Мравинский успевает окончить консерваторию. Сюда он поступает в 1924 году – сначала в класс композиции Владимира Щербачева, а в 1927-м – на дирижерский факультет в класс Николая Малько. Через два года Малько эмигрирует, и Мравинский переводится к Александру Гауку. Диплом он получает в 1931-м, а в 1932-м становится штатным дирижером балета Мариинского театра. Его первым самостоятельным спектаклем будет «Спящая красавица».

© Архив Санкт-Петербургской филармонии им. Д. Д. Шостаковича

С 1938-го, после победы на Первом всесоюзном конкурсе дирижеров, жизнь музыканта резко изменится. От многого из юности и молодости Мравинский с годами откажется, не просто перевернув страницу, а словно закрыв книгу, – для того, чтобы открыть новую. Но музыка балетов Чайковского (в меньшей степени «Лебединого озера», в большей – «Спящей красавицы» и особенно «Щелкунчика») будет занимать важное место в его филармоническом репертуаре.

В Большом зале Мравинский дебютировал 21 декабря 1932 года в закрытом концерте (это был день рождения Сталина, и Филармония, не обозначая повод, проводила приуроченный к событию праздничный вечер): Филармонический оркестр под его управлением исполнил «Шехеразаду» Римского-Корсакова. Концерт стал единственным выступлением Мравинского в сезоне, а «Шехеразаду» он не дирижировал больше НИКОГДА. Не появятся в его репертуаре и некоторые другие сочинения из первых программ – Вариации на тему Гайдна Брамса, сюита «Рим» Бизе…                                                      © Архив Санкт-Петербургской филармонии им. Д. Д. Шостаковича

Сотрудничество молодого дирижера с оркестром складывалось осторожно. В 1934 году в протоколе Художественного совета филармонии за подписью Ивана Соллертинского отмечена недостаточная эмоциональность Мравинского. В этом сезоне у него лишь два концерта, в следующем – пять, три из которых – «Пер Гюнт» Грига–Ибсена (репертуар дирижеров не первого ранга). Но уже 1 июня 1935 года Мравинский дирижирует на открытии Фестиваля искусств для интуристов (буклет издан на английском, французском и немецком языках), а в следующем сезоне получает семь концертов.

Переломным в его судьбе становится сезон 1937/1938: 21 ноября 1937 года на декаде советской музыки Мравинский дирижирует Пятой симфонией Шостаковича. Так начинается отсчет исторического сотрудничества композитора и дирижера. Только в этом сезоне симфония прозвучит в Большом зале под управлением Мравинского шесть раз. Евгений Мравинский, Иван Соллертинский, Дмитрий Шостакович.

К этому времени уже так сложилось: премьеры симфоний Шостаковича были связаны с именами главных дирижеров Филармонического оркестра: № 1 и № 2 представил Николай Малько (соответственно, в 1926-м и в 1927-м), № 3 – Александр Гаук (1930), Четвертую симфонию готовил Фриц Штидри (в декабре 1936-го была снята с исполнения во время репетиции). Мравинский дирижирует Симфонию № 5, не занимая формально должность руководителя оркестра, но к нему, несомненно, уже примеряют эту роль – он открывает сезон 1937/1938 и проведет 21 концерт, столько не будет ни у одного другого дирижера.                          На Всесоюзном конкурсе дирижеров, 1938 год
© Архив Санкт-Петербургской филармонии им. Д. Д. Шостаковича

Уже следующий сезон Евгений Мравинский откроет 18 октября 1938 года в статусе главного дирижера Заслуженного коллектива. Пост он займет после уверенной победы на Первом всесоюзном конкурсе дирижеров, прошедшем в Москве в сентябре–октябре 1938 года под председательством Самуила Самосуда. С оркестром Мравинский будет работать полвека, до конца дней, сделав коллектив одним из лучших оркестров мира.

© Архив Санкт-Петербургской филармонии им. Д. Д. Шостаковича

Мравинский становится во главе первого симфонического оркестра России в сложный период истории – время жесточайших репрессий и идеологической непримиримости. Но каким-то неведомым образом ему удается избежать непременных составляющих обязанностей первого лица Филармонии. Он практически не дирижирует в концертах, приуроченных к официальным советским датам, – в ноябрьские праздники, в День сталинской конституции 5 декабря, в день рождения (22 апреля) и смерти (21 января) Ленина (лишь несколько программ). Конечно, в его репертуаре есть «Поэма о Сталине» Хачатуряна, но и она под управлением Мравинского звучит только до 1947 года. К этому же времени в программах Мравинского резко уменьшается доля обязательного советского (часто премьерного) репертуара – Животова, Дзержинского, Арутюняна, Мурадели, Левитина и других авторов, а к концу 1950-х эта музыка вообще исчезает из поля зрения дирижера. Из исполненного стоит отметить премьеру Фортепианного концерта Свиридова (солировал Павел Серебряков), две симфонии Мясковского (№№ 24 и 27), несколько сочинений Щербачева и Уствольской. Единственный ленинградский автор, которого Мравинский для себя выбрал, – Вадим Салманов: дирижер представит все четыре его симфонии, последняя из них посвящена самому Мравинкому и ЗКР. За советскую музыку в репертуаре Мравинского отвечали композиторы мирового класса – Прокофьев и Шостакович.                      После премьеры Шестой симфонии Прокофьева 11 октября 1947 года.
© Архив Санкт-Петербургской филармонии им. Д. Д. Шостаковича

Прокофьев у Мравинского представлен избирательно. Из симфоний – № 1 (единственный раз в 1936-м) и №№ 5 и 6. Ленинградскую премьеру Пятой симфонии Заслуженный коллектив исполнил под управлением Мравинского 24 июня 1945-го (главная премьера прошла в январе в Москве, под управлением автора). Премьеру Шестой композитор доверил Мравинскому, она состоялась в Большом зале в присутствии Прокофьева 11 октября 1947 года и звучала еще не раз до апреля 1982-го. Столь же часто Мравинский дирижировал сюиту № 2 из балета «Ромео и Джульетта», а оратории исполнил лишь однажды – в Новосибирске «Александр Невский» (1943) и в Ленинграде «На страже мира» (1952).

Главным композитором Мравинского из современников, несомненно, был Шостакович. Симфонии Шостаковича, игранные до Мравинского (№№ 1–3), он не исполнял ни разу. Но начиная с Пятой за Мравинским сохранялось право первого исполнения. Под его управлением именно в Большом зале впервые прозвучали симфонии № 6 (в ноябре 1939-го, ровно через два года после премьеры Пятой), № 9 (3 и 4 ноября 1945-го, больше не исполнял), № 10 (1953), № 12 (1961), впервые в Ленинграде – № 11 ^[1] (3 ноября 1957-го). Под управлением Мравинского Заслуженный коллектив в июле 1942-го дал в эвакуации новосибирскую премьеру Седьмой симфонии ^[2].                                                     На репетиции Седьмой симфонии Шостаковича, Новосибирск, 1942 год.
© Архив Санкт-Петербургской филармонии им. Д. Д. Шостаковича

4 ноября 1943-го в Москве Госоркестр СССР впервые исполнил Восьмую симфонию Шостаковича, посвященную Мравинскому: он специально прилетит из Новосибирска, чтобы дирижировать премьерой. Под его управлением Заслуженный коллектив исполнит Восьмую 5 и 6 февраля 1944-го в Новосибирске, а 6 декабря того же года уже в Ленинграде, в Большом зале. В 1948-м, в ходе очередного этапа травли композитора, Восьмая симфония будет запрещена к исполнению, но уже с 1956 года Мравинский вновь исполняет ее в Большом зале, включает в гастрольные программы. Спустя три с половиной десятилетия Святослав Рихтер скажет о Восьмой:

«Восьмая симфония на самой вершине музыки. Это даже для Шостаковича отдельная планета. Сокрушает, переворачивает душу. Мравинский на такой же высоте, как и Шостакович. Они существуют друг для друга – как Гофмансталь для Рихарда Штрауса»

(Борисов Юрий. По направлению к Рихтеру. М: Рутена, 2003. С. 62).

Казавшееся незыблемым творческое содружество дирижера и композитора нарушает Тринадцатая симфония. Шостакович написал ее на тексты молодого Евгения Евтушенко, 1-ю часть – на его поэму «Бабий Яр». Антисемитизма (официального) в дружной интернациональной семье советских народов конечно же быть не могло. Но возможность публичного разговора о массовой казни десятков тысяч евреев в оккупированном Киеве во время войны в 1941–1943 годы очень раздражала партийное начальство. А силу искусства Шостаковича оно оценивало правильно. Симфония фактически была запрещена. Мравинский первым получил от автора готовую партитуру. В это время он отчаянно боролся за жизнь безнадежно больной жены и не нашел в себе сил для другой борьбы. Запрет рискнул нарушить Кирилл Кондрашин: он исполнил Тринадцатую в Москве со своим Оркестром Московской филармонии 18 декабря 1961-го, а еще раньше, в апреле того же года, впервые представил Четвертую симфонию. Для Мравинского это обстоятельство было не из приятных (кто из больших художников избежал чувства творческой ревности?) – ни Тринадцатую, ни Четвертую он никогда не исполнял. И так получилось, что премьеры трех последних симфоний Шостаковича делали другие дирижеры. Камерная симфония № 14 прозвучала под управлением Мравинского лишь 29 и 30 апреля 1976-го – уже в цикле памяти Шостаковича ^[3], а ленинградская премьера последней, Пятнадцатой симфонии ^[4] была исполнена Мравинским в мае 1972 года.                                17 декабря 1953 года.
© Архив Санкт-Петербургской филармонии им. Д. Д. Шостаковича

Эта история внесла поправки в отношения двух художников, но глубинные связи между ними не разрушила. В статье «Тридцать лет с музыкой Шостаковича», посвященной 60-летию композитора, Мравинский пишет:

"Творческое общение с Дмитрием Дмитриевичем Шостаковичем на протяжении уже около тридцати лет занимает центральное место в моей музыкальной жизни. Если бы мне пришлось заполнять анкету, посвященную главным событиям моей биографии, то на ее вопросы я бы ответил так: Самая значительная человеческая встреча в Вашей жизни? – С Шостаковичем. Самые сильные музыкальные впечатления? – От творчества Шостаковича.

Самое важное в Вашей исполнительской деятельности? – Работа над произведениями Шостаковича”

(В кн.: "Дмитрий Шостакович". М., 1967. С. 103). © Архив Санкт-Петербургской филармонии им. Д. Д. Шостаковича

Кроме симфоний, Мравинский дирижировал премьерами оратории Шостаковича «Песнь о лесах» (1949) и концертов – Первого скрипичного, исполненного Давидом Ойстрахом (1955), и Первого виолончельного с Мстиславом Ростроповичем (1959). Но именно к симфониям он возвращался и возвращался, Пятую нередко соединял в одной программе с Шестой, и все же Пятая («первенец» Мравинского) притягивала больше других – только в Большом зале и в Новосибирске он исполнил ее 59 раз (для сравнения, 6-ю, следующую по частоте исполнения, 32 раза). Пятая симфония была и в программе, посвященной памяти композитора (24 и 25 октября 1975 года).

Уход Шостаковича Мравинский переживал тяжело. С середины 1970-х он существенно сокращает количество выступлений (ритм жизни диктовал и возраст), но в сезоне 1975/1976 дает 12 концертов (7 программ), а с января по апрель 1976 года проводит цикл, посвященный одновременно и памяти композитора, и грядущему 70-летию со дня его рождения. В программах цикла (7 концертов) Заслуженный коллектив под управлением Мравинского исполняет шесть симфоний Шостаковича – №№ 5 и 6 (в один вечер), 8, 10 (вместе с Десятой звучит Первый скрипичный концерт, играет Виктор Либерман), 14 и 15 (в один вечер). Это было прощание, хотя симфонии Шостаковича еще не раз появятся в программах дирижера.

Шостакович стал важнейшей темой в судьбе Мравинского. Но не единственной. Другим сквозным сюжетом был Чайковский. © Архив Санкт-Петербургской филармонии им. Д. Д. Шостаковича

Монографическую программу из произведений Чайковского Мравинский представит уже на своем втором концерте в Большом зале, 2 января 1934 года, кроме двух аккомпанементов (Вариации рококо и ария из «Черевичек») Филармонический оркестр под его управлением играл симфонию № 1 и «Франческу да Римини». Первую симфонию Мравинский исполнит еще дважды в эвакуации, эпизодически будет включать в программы Вторую и Четвертую – в последний раз в 1959 году. Мравинский выбирает для себя Пятую и Шестую симфонии. № 5 впервые дирижирует 18 ноября 1935-го, № 6 – 26 марта 1938-го, и до конца жизни ищет их смыслы, открывая новые, уточняя приоткрытые, вслушиваясь, вдумываясь. К Шестой обращается чуть реже, последний раз дирижирует ею 24 декабря 1983-го (всего 46 исполнений). Пятая не отпускает: только в 1980-е годы она звучит в шести концертах Мравинского (а всего 52 раза), последний раз 25 февраля 1986 года – впереди будет еще лишь две программы.

Из увертюр Мравинский пробует «Гамлета» (только однажды, в 1936-м), «Бурю» (дважды в 1940-м), чаще исполняет Итальянское каприччио и «Ромео и Джульетту», но после 1959-го сохраняет только «Франческу да Римини», она звучит так же часто, как Пятая симфония – с ноября 1935-го до апреля 1983-го. Постоянными в репертуаре дирижера остаются и сюиты (или фрагменты) из балетов: «Лебединое озеро» и «Спящая красавица», «Щелкунчик». В этой музыке Мравинский был чуть иным: его строгость, жесткость, аскетизм словно растворялись в сказочной, не обремененной межстрочным подтекстом, красоте. И только (или почти только) здесь он, кажется, позволял себе быть таким.                         © Архив Санкт-Петербургской филармонии им. Д. Д. Шостаковича

Из русской классики Чайковский был выбран Мравинским главным собеседником. В целом же русская музыка не занимала существенного места в его репертуаре. Глинка исчез из программ к 1954 году, исключение составила лишь увертюра к «Руслану и Людмиле», Бородин еще раньше. Сказочные картинки Лядова, столь часто исполняемые в ранний период, тоже постепенно ушли. До середины 1960-х годов постоянными в репертуаре Мравинского были симфонические сюиты из опер Римского-Корсакова «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии» и «Сказка о царе Салтане». «Картинки с выставки» Мусоргского он не исполнял никогда, а вот «Рассвет на Москве-реке» (вступление к «Хованщине») – на протяжении многих лет, последний раз 8 апреля 1983 года в концерте, посвященном 100-летию Заслуженного коллектива.

Долгие годы в программах Мравинского сохранялся Глазунов: некоторые сочинения (посвященную оркестру Торжественную увертюру, оба Концертных вальса, сюиту «Из средних веков», поэму «Степан Разин») он исполнял лишь однократно, музыка балетов «Времена года» и особенно «Раймонды» звучала часто (но только до 1969-го), были в программах и две симфонии – № 4 и № 5 (ее исполнил последний раз в феврале 1979-го). Из Скрябина несколько раз дирижировал Второй симфонией и часто (до 1971-го) «Поэмой экстаза». А вот Рахманинова в репертуаре Мравинского не было, только аккомпанементы: Второй концерт под его управлением играли Роза Тамаркина, Святослав Рихтер, Яков Зак и Лев Оборин, Третий –  Павел Серебряков и Яков Флиер. Кажется, это не случайность: в извечном русском споре западников и славянофилов Мравинский, несомненно, занял бы сторону западников. Как не случайность и то, что доминантными в его русском репертуаре стали Чайковский и Шостакович – самые европейские из отечественных композиторов. Святослав Рихтер, Евгений Мравинский, оркестр ЗКР.
© Архив Санкт-Петербургской филармонии им. Д. Д. Шостаковича

В западной музыке у Мравинского почти сразу же сложились свои приоритеты. Первый среди них – Рихард Вагнер. Еще – Бетховен, Моцарт, Шуберт, Брамс, Брукнер. Хотя пробует Мравинский разное. Несколько раз исполняет си-минорную оркестровую сюиту Баха, но к крупным полотнам – кантатам, мессе, страстям – не приближается. В своем блестящем эссе о Мравинском Гавриил Гликман приводит такой разговор:

«Однажды я спросил его, почему он не исполняет Баха. Он ответил в раздумье: “Когда-то играл, но я его, честно говоря, боюсь. Он для меня недосягаем, он — Бог, а с Богом общаются Пророки и Апостолы. Мы же – люди, поэтому это был бы не разговор, а лепет”».

Пробует Мравинский и Генделя – ораторию «Иуда Маккавей», «Музыку фейерверка» и Concerto grosso (соч. 6 № 12). Но только до войны, в 1939-м. В 1940-е много дирижирует французов. В эвакуации французские программы были регулярными: из редкостей – балетная музыка Делиба, рапсодия «Испания» Шабрие, из популярного – фрагменты из «Кармен» и «Арлезианка» Бизе. Там же в Новосибирске в программах Мравинского впервые появилась «Фантастическая» Берлиоза (до войны был только его Реквием). Она, как и отрывки из «Осуждения Фауста», вошла в репертуар, но после 1960-го года интерес дирижера к Берлиозу угас. В эвакуации он в первый раз исполнял «Облака» и «Празднества» Дебюсси, позже – «Послеполуденный отдых фавна» и «Море», в феврале 1945-го, уже в Ленинграде, впервые, «Болеро» Равеля, которое, как и два ноктюрна Дебюсси, часто, особенно в 1960-е, ставил в программы, но последний раз дирижировал в феврале 1969 года.

В 1960-е в репертуаре Мравинского появляется несколько новых имен, все из ХХ века. В ноябре 1961-го он исполняет, впервые в СССР, Третью «Литургическую» симфонию Онеггера (до этого лишь раз, в 1942-м, оркестр под его управлением играл «Пасифик-231»); в декабре – Музыку для струнных ударных и челесты Бартока (единственное сочинение композитора в репертуаре дирижера); в январе 1964-го– советскую премьеру симфонии «Гармония мира» Хиндемита. В эти же годы он обращается к Стравинскому – к «Петрушке» (1960, 1964), которого прежде исполнил несколько раз, и, впервые для себя, к музыке балетов «Аполлон Мусагет», «Агон» и «Поцелуй феи». Что-то из нового звучит однократно, что-то повторяется, так Бартока до октября 1970-го Заслуженный коллектив играет под управлением Мравинского 15 раз. Но к началу 1970-х Мравинский, словно удовлетворив свое музыкантское любопытство, интерес исследователя, испробовав оркестр на владение современным композиторским языком, исключает эту музыку из своих программ. Так произошло и с Сибелиусом, из которого он выбрал непопулярные Третью и Седьмую симфонии, исполнив их в середине 1960-х, а № 7 – после десятилетнего перерыва в 1975 году.

С начала 1970-х Мравинский сосредотачивается на композиторах, которые, появившись в его репертуаре еще в 1930-е, никогда из него не уходили. Как истинный перфекционист, он вновь и вновь возвращается к уже игранному. Из европейских имен ему, несомненно, ближе всего немцы и австрийцы.

Он вводит в обиход симфонии Гайдна. Их лишь несколько, соль-мажорную «Оксфордскую» исполняет довольно часто, и это очень важно для оркестра. Гайдн, впрочем, уходит из репертуара Мравинского (как и многое другое) к концу 1960-х. Бетховен остается навсегда.

Мравинский начинает с симфонии № 4 (9 декабря 1937-го), исполняет ее чаще других, ею и завершает бетховенский сюжет – 30 января 1986-го (после этого будет еще лишь три концерта). Часто играет Третью (до 1968-го) и особенно Пятую (до 1974-го, куда же денешься от «судьбы, которая стучится в дверь»), любит Шестую (последний раз звучит в октябре 1982-го), симфонии №№ 7 и 8 исполняет редко, № 9 – несколько раз в 1939–1941, симфония № 2 прозвучит под его управлением лишь однажды, в Новосибирске в 1942-м, а вот к Первой музыкант вернется после почти сорокалетнего перерыва, исполнив трижды – в 1979-м, в январе и октябре 1982-го. Несколько раз в 1940-м дирижирует «Торжественной мессой», в том числе и в абонементном цикле, посвященном 170-летию со дня рождения Бетховена, в последний предвоенный сезон. Бетховенские увертюры звучат в программах Мравинского эпизодически, чаще – увертюры Вебера. Их графическая ясность Мравинскому близка, как близок ему и Моцарт. © Архив Санкт-Петербургской филармонии им. Д. Д. Шостаковича

Из Моцарта Мравинский выбирает для себя несколько симфоний (так же, как и у Гайдна). Начинает с «Юпитера» (№ 41) в 1938-м, дирижирует еще дважды в 1941-м и 1945-м. Самую популярную 40-ю соль минор исполняет лишь раз – в марте 1941-го. Но в течение всей жизни возвращается к двум симфониям – № 39 ми-бемоль мажор (с 1941-го до 1981-го) и особенно № 33 си-бемоль мажор: с 1950 года она стоит в 30-ти программах Мравинского, последний раз – 24 декабря 1983 года. В программах постоянны и оперные увертюры Моцарта – к «Директору театра» (в январе 1939-го Мравинский сделал концертное исполнение этого зингшпиля, который был еще в репертуаре Эмиля Купера в первом филармоническом сезоне, в 1922-м), к «Идоменею», «Дон Жуану», «Свадьбе Фигаро». Звучат и инструментальные концерты Моцарта, в основном с солистами Заслуженного коллектива. Чаще других, особенно в эвакуации в Новосибирске, Мравинский выбирает Концертную симфонию для скрипки и альта, в которой солировали Илья Шпильберг и Исаак Левитин (исполнили под управлением Мравинского 6 раз), затем Виктор Либерман и Юрий Крамаров (1951), а в последний раз – Леонид Коган и Рудольф Баршай. Их выступление состоялось 27 января 1956 года в программе, посвященной 200-летию со дня рождения композитора.

В июне 1956 года Заслуженный коллектив под управлением Мравинского будет играть Моцарта на юбилейных торжествах в Вене. Своими оркестрами на фестивале дирижируют Бруно Вальтер, Карл Бём, Герберт фон Караян. В таком элитном окружении Мравинского и его коллектив ждет в Австрии триумф. В Вену они вернутся еще не раз, а 10 июня 1978-го здесь, в знаменитом Золотом зале, Мравинскому будет вручен диплом почетного члена Общества друзей музыки в Вене, свою ответную речь он начнет на русском, но вскоре перейдет на немецкий и с благодарностью вспомнит первые гастроли 1956 года.

Еще один важный в биографии Мравинского композитор – Брукнер, по каким-то загадочным причинам признанный чуждым советскому народу. В декабре 1938-го Мравинский дирижирует Четвертую симфонию, повторит ее в 1942-м в эвакуации, в декабре 1939-го – Седьмую, которую исполняет до 1974-го, в 1971-м – Пятую и в течение сорока лет – Девятую симфонию (музыкант возвращается к ней раз в 10-летие, последний раз 30 января 1980-го).

© Архив Санкт-Петербургской филармонии им. Д. Д. Шостаковича

Философия Брукнера близка Мравинскому. Роскошество партитур Малера и Рихарда Штрауса представляется ему, по-видимому, избыточным. Из Малера у него в репертуаре есть только Пятая симфония – ее дирижер исполняет трижды в 1940-м, а затем в 1955-м.

Из Рихарда Штрауса – в те же годы «Тиль Уленшпигель» (единственная симфоническая поэма) и, позднее, ницшеанская Альпийская симфония – в 1962, 1964, 1974 годах. 28 июня 1964-го Мравинский дирижирует концертом к 100-летию со дня рождения Рихарда Штрауса: Виталий Буяновский играет Концерт № 1 для валторны с оркестром, а во втором отделении звучит Альпийская симфония. Гавриил Гликман вспоминает об этом вечере:

«Зал был полуосвещен. Мравинский встал у отрытой партитуры – и музыка потекла в зал. Оркестр прекрасно чувствовал состояние дирижера [в эти дни тяжело умирала жена Мравинского]. С первых звуков я был потрясен преображением этой хорошо мне знакомой симфонии — гимна величию и красоте природы, сиянию солнца, мощи гор, ароматам альпийских лугов... И вместе с тем Мравинский так властно вложил свои чувства и настроения в эту музыку, что она зазвучала в тот вечер подобно торжественному и скорбному реквиему. Это была гениальная дирижерская интерпретация гениальной музыки. В этом был весь Мравинский – его сила и его своеобразие. Евгений Александрович стоял, как колонна, без движения, без экспрессивных жестов, весь погруженный в себя, в трагедию умирающей Инны, и только перелистывал страницы партитуры. Хорошо помню финал, зал, погруженный в мертвую тишину, потом гром оваций».

Но Рихард Штраус, оставив заметный след, лишь промелькнул в программах Мравинского. Постоянный интерес дирижера сфокусировался на другом Рихарде – Рихарде Вагнере.

Имя композитора впервые появляется в программе 29 апреля 1934 года: в абонементном цикле «Эпохи и жанры западноевропейской музыки» Заслуженный коллектив исполняет под управлением Мравинского симфонические пьесы Брамса, Бизе и Франка, которые никогда более не появятся в программах дирижера (лишь «Проклятый охотник» Франка прозвучит еще однажды, в 1950-м). Есть в концерте и солисты: Павел Серебряков играет Симфонические вариации для фортепиано с оркестром Франка, Борис Фрейдков солирует в сцене Прощания Вотана и Заклинания огня из оперы Вагнера «Валькирия». Стоит ли говорить, что Симфонические вариации Франка были случайностью в концерте Мравинского, только начинавшего свою карьеру. С солистами он выступает все реже и реже, а после 1976-го вообще отказывается от них. Исключение делается лишь для Вагнера: 30 ноября 1986 года вновь звучит сцена из «Валькирии», Вотана поет молодой солист Воронежского театра, обладатель Гран-при Международного конкурса вокалистов им. Франсиско Виньяса в Барселоне Глеб Никольский.

Подступившись к Вагнеру в самом начале дирижерского пути, Мравинский, шаг за шагом, двигался вглубь вагнеровской стихии. Первой увертюрой (самостоятельной, не оперной) становится «Фауст» (январь 1936-го), в этой же программе звучит Вступление и смерть Изольды. Уже в феврале того же года – увертюра к «Тангейзеру», в декабре 1937-го – к операм «Нюрнбергские мейстерзингеры», «Лоэнгрин» и «Риенци», в январе 1939-го – «Полет валькирий» и «Шелест леса» из музыкальной драмы «Зигфрид», в феврале – фрагменты из «Лоэнгрина». 24 декабря 1939 года Мравинский представляет первую монографическую программу из Вагнера. Их будет не так много, но симфонические фрагменты из его опер он включает в свои концерты постоянно, еще чаще Вагнеру посвящается одно из отделений. Соединял Мравинский Вагнера с Бетховеном, Брукнером, Брамсом, иногда с Моцартом, Шубертом; во время войны – с русской музыкой – Чайковским, Глазуновым. Позже появился Шостакович: с Вагнером у Мравинского рифмовалась Шестая симфония Шостаковича, а 10 и 11 марта 1973-го он ставит рядом Пятнадцатую симфонию (из тетралогии «Кольцо нибелунга», лейтмотив которой цитирует Шостакович, в программе был «Шелест леса»).

Вагнеровская программа 30 ноября 1986 года – предпоследний концерт Евгения Александровича Мравинского. Круг замыкался. Замкнулся он 6 марта 1987 года. В этот вечер Мравинский дирижировал две симфонии – «Неоконченную» Шуберта и Четвертую Брамса. Они были постоянными спутниками жизни музыканта.

Брамса Мравинский начал с Третьей симфонии 31 мая 1941 года и несколько раз к ней возвращался. Затем в январе 1942-го была Первая (исполнил ее еще трижды в 1940-е годы). В 1946-м появилась Вторая симфония, звучавшая периодически в программах дирижера до ноября 1971 года. Больше других манила Четвертая симфония. Исполнив ее впервые в эвакуации 31 октября 1942-го, Мравинский выбрал Четвертую и для концерта 6 марта 1987-го – это было 25-е исполнение.

Из симфоний Шуберта Мравинский дирижирует только Восьмой. Она впервые появляется в эвакуации, 3 июля 1943 года. К партитуре «Неоконченной» он обращается часто в 1940-е, а затем с большими перерывами, словно сверяя с ней перемены собственной жизни: симфония звучит в двух октябрьских и двух майских концертах 1959 года, январских 1960-го, затем только в феврале и мае 1977-го, в следующий раз 21 октября 1983-го, а в последний – 6 марта 1987 года.

Когда Мравинский в 1943-м обратился к Шуберту, он не мог предположить, что факсимильную копию «Неоконченной» ему вручат в июне 1978 года в Вене одновременно с дипломом почетного члена Венского филармонического общества, подтвердив мировое признание дирижера.

За границей оркестр и Мравинский впервые выступают в 1946-м, в Финляндии. После большого перерыва, в 1955-м, состоится поездка в Чехословакию, и с этого времени Заслуженный коллектив регулярно выезжает за рубеж, встречая восторженный прием. Его почитают не только в Европе. Для Японии, в которую русских музыкантов приглашают восемь раз, Мравинский становится фигурой культовой, почитаемой по сей день. Последний раз Мравинский гастролирует с оркестром в 1984 году: на фестивале Шостаковича в Дуйсбурге исполняет его симфонии № 5 и № 15. Все его зарубежные поездки проходят с Заслуженным коллективом, всего их было 34. Лишь дважды он едет в Прагу без оркестра, чтобы продирижировать сочинениями Шостаковича и Прокофьева: в июне 1946-го (50-летие Пражской филармонии) и в мае 1947 года.

Внутри страны Мравинский выезжает на личные гастроли только в Москву. С 1937-го он бывает здесь иногда по нескольку раз в сезон: дирижирует премьерами симфоний № 8 Шостаковича и № 24 Мясковского, московскими премьерами симфоний № 6 Прокофьева и оркестрами Московской филармонии, Всесоюзного радиокомитета, но чаще с Государственным оркестром СССР. С ним 9 февраля 1961 года в Большом зале консерватории состоится последний (из документально подтвержденных) концерт Мравинского без Заслуженного коллектива.

Со своим оркестром он ездит по стране: музыканты играют в Таллине и Кишиневе, Ульяновске и Челябинске, Красноярске и Омске, летом – в Кисловодске и Юрмале. Но чаще выступают в Москве – в 1940, 1954, 1961, дважды в 1965, 1969, 1972 (гастроли приурочены к 70-летию Ленинградской филармонии) и, последний раз, в 1982-м: Мравинского и оркестр, отмечающий свое 100-летие, встречают стоя.

Это был, несомненно, единый организм – главный дирижер и его оркестр. Мравинский, отказавшийся от контактов с другими симфоническими коллективами, наверное, лишал себя новых творческих возможностей. Но именно со своим, сделанным за долгие годы совместной работы, оркестром он добивался великих результатов, и, вероятно, опасался, что ни с кем другим такого взаимопонимания не будет.

Их отношения сложно назвать безоблачными. Мравинский вспоминает в дневнике:

«…я начал с введения строгой дисциплины. Вначале это не всем нравилось. А музыканты – народ с юмором, и надо было обладать выдержкой, чтобы не растеряться и настойчиво утверждать свои принципы в работе. Понадобилось время, чтобы мы полюбили друг друга».

© Архив Санкт-Петербургской филармонии им. Д. Д. Шостаковича

Выдерживали не все, музыканты уходили, сохранив обиду на всю жизнь. Оставшиеся трепетали, боялись, но относились к нему, как к безраздельному властителю. Была ли это, как говорил Мравинский, любовь в привычном смысле слова? Вряд ли. Он был гипертрофированно требователен, жёсток к себе, и так же требователен и жёсток к оркестру. Внешне сух и сдержан, что порой было страшнее любой вспыльчивости. Но во время репетиций и концерта совместное дыхание и сотворчество приносило счастье, этакое счастье на выдохе. Впрочем, выдох редко оказывался полным. Потому репетиции Мравинский любил больше.

Главный дирижер знал цену артистам оркестра. Неслучайно, уже почти не выступая с солистами, он продолжил аккомпанировать в концертах своим музыкантам, публично гордясь качеством их исполнительства.                               © Архив Санкт-Петербургской филармонии им. Д. Д. Шостаковича

С оркестром Мравинский дал, включая гастроли по стране и за рубежом, больше 1000 концертов. Особенно много работал в период эвакуации: только в первом Новосибирском сезоне 1941/1942 они сыграли 48 совместных концертов.

В интервью Андрею Золотову, снявшему документальный фильм о Мравинском, японский дирижер Хироюки Иваки, думается, ближе всего подобрался к определению манеры Мравинского: «…в его тексте нет ни одной лишней буквы». Это немногословие отличало интерпретации дирижера особенно в поздние годы.

В последнее десятилетие Мравинский выступал значительно реже, давая максимум шесть концертов в сезон. В год празднования 100-летия коллектива, завершившегося торжественным вечером 8 апреля 1983-го, главный дирижер стоит за пультом своего оркестра в пяти программах, исполняя самое важное, что было прожито вместе.

Столь редкие появления Мравинского на сцене вызывали недовольство – у власти, в оркестре, в кругах так называемой широкой музыкальной общественности. Пересуды ходили и по поводу большого количества репетиций, которые он брал под свои программы (вместо обычных четырех, с учетом генеральной в день концерта, полных шесть), и по поводу самих программ, все чаще повторяющихся. Доходили ли эти слухи до Мравинского? Если и да, то вряд ли имели для него сколь-нибудь существенное значение. В эти годы он думал об уходе (не из оркестра, из жизни), подводя итоги. Выбирал из прошедшего главные сочинения (или они выбирали его) и вновь вглядывался в партитуры, вдумывался, вслушивался, искал и прощался – с Бетховеном, Вебером, Прокофьевым, Шостаковичем, Вагнером, Брамсом, Шубертом. В последние дни он работал вновь над партитурой Пятой симфонии Шостаковича, так и оставшейся раскрытой на его рабочем столе. Последний выход на сцену
© Архив Санкт-Петербургской филармонии им. Д. Д. Шостаковича

«Концерт – это священнодействие и праздник». Так ответил Евгений Александрович Мравинский на вопрос Андрея Золотова. Возможно, словом «праздник» он решил смягчить смысл непопулярного в те годы «священнодействия». Кажется, «праздник» вовсе не подходит для характеристики концертов Мравинского. Но вот «священнодействие» абсолютно точно отражает атмосферу его выступлений, которые остаются в памяти музыкантов оркестра, слушателей и на записях на пластинках.

Полувековая эра Мравинского хранится и в исторической памяти Филармонии.

А священнодействие на сцене Большого зала продолжается.

© Архив Санкт-Петербургской филармонии им. Д. Д. Шостаковича

«Когда я сейчас задумываюсь о пройденном пути и пытаюсь вспомнить, кто и когда впервые породил во мне неистребимую страсть к дирижированию, то … вспоминаю человека, чем-то похожего одновременно на Вагнера и Наполеона, наделенного ярким талантом, неиссякаемой энергией, громадной волей. Это был Эмиль Купер, совмещавший в себе дирижера труппы, художественного руководителя и главного дирижера театра, несшего на себе почти все спектакли репертуара. Именно он и внедрил в меня тот ‘’гран отравы’’, который на всю жизнь связал меня с дирижерским искусством».

Это цитата из Дневников Мравинского. Он вел их всю жизнь, с 1918-го года, когда был артистом миманса Мариинского театра, и до 2 сентября 1987 года. Записывал свои размышления о людях, встречах, природе, любви, о музыке, о книгах, о смыслах. Эти уникальные «Записки на память» были подготовлены к изданию (книга вышла в 2004 году) вдовой дирижера Александрой Михайловной Вавилиной, флейтисткой и солисткой Заслуженного коллектива.

И. Р.